Силы и престолы. Новая история Средних веков

Другими словами, если говорить о священной войне, ислам не может претендовать на роль ее единственной жертвы. Даже если сбросить со счетов огромные различия между мусульманами Испании, Египта и Сирии, так называемые сарацины все равно останутся лишь одним врагом среди многих. И что не менее важно, христиане и мусульмане в эпоху Крестовых походов никогда не были непримиримыми врагами по умолчанию. Иногда они увлеченно рвали друг друга в клочья. Однако во многих других случаях крестоносцы и мусульмане общались, торговали и взаимодействовали, не чувствуя ни малейшей потребности обезглавливать или сжигать друг друга заживо. Это не значит, что Крестовые походы можно вычеркивать из истории. Я лишь хочу сказать, что важность Крестовых походов в средневековой истории и их наследие в современном мире очень часто ошибочно воспринимается сквозь призму отношений между христианами и мусульманами – и не более того. Как мы увидим дальше в этой главе, Крестовые походы были важны именно в силу разнообразия этого феномена и изменчивости его концепции. Они не просто определяли отношения между христианством и исламом – скорее они создали шаблон проекции военной мощи римской церкви против любых ее врагов.

Итак, каким образом развивались государства крестоносцев? Начнем с того, что на Святой земле, куда крестоносцы так эффектно прибыли в 1096–1099 гг., происходила медленная и крайне мелкомасштабная колонизация: «франки» и «латиняне» прибывали из всех областей Запада, но в особенности из Франции, Фландрии и Северной Италии. Некоторые из первых крестоносцев остались на Святой земле: Готфрид Бульонский стал первым правителем Иерусалимского королевства, а после его смерти в 1100 г. его преемником стал его брат Балдуин Булонский, бывший граф Эдессы[545]

.

Другие отправились домой. Третьи продолжали с некоторым опозданием прибывать на вечеринку – благодаря этим разрозненным мелкомасштабным крестовым походам на Восток ежегодно поступали людские подкрепления и техника. Это позволило франкам в Иерусалиме расширить свои владения за пределы городов, захваченных в 1098–1099 гг. Прежде всего их интересовали прибрежные города: Бейрут, Тир, Акра, Антиохия, Аскалон и Триполи. Крестоносцы осадили их один за другим с суши и с моря и в конце концов захватили.

Участники сражений за эти города – западные христиане называли то место, где все они находились, Утремер (outremer – «на том краю моря») – являлись порой из самых отдаленных и неожиданных мест. В 1110 г. город Сидон, расположенный на полпути между Бейрутом и Тиром, отбила у мусульманских правителей армия, в которую входил отряд норвежских викингов, приплывших в Святую землю из Скандинавии во главе с бесстрашным королем-подростком Сигурдом I[546]

. Сигурд помог покорить Сидон и вернулся в Скандинавию с полученным в награду за службу обломком Животворящего Креста Господня, самой священной реликвии Иерусалима. Так между Норвегией и Святой землей возникла связь, имевшая очень большое значение в те времена, когда земли викингов переходили от язычества к христианству. Кроме того, Сигурд своими действиями немало помог государствам крестоносцев. Благодаря таким событиям, как завоевание Сидона, к 1130-м гг. на Левантийском побережье образовались четыре взаимосвязанных военизированных государства во главе с Иерусалимским королевством. Разумеется, они были невелики, и их со всех сторон окружали враги. Более того, их регулярно постигали библейские напасти – нашествия саранчи, землетрясения и другие стихийные бедствия. Однако поселенцы-латиняне сумели выжить и обосновались на Святой земле, сохранив при этом духовные, эмоциональные, династические и экономические связи с Западом.

С первых лет существования крестоносных государств в них стекались восторженные паломники, желавшие поклониться местным святыням. Христианское паломничество не запрещалось и при мусульманских правителях, но после захвата Иерусалима крестоносцами он стал куда более привлекательным местом. В дневниках паломников начала XII в. эти земли предстают в равной мере притягательными и опасными. Британский паломник Зевульф, посетивший Иерусалим примерно в 1103 г. и за время долгого морского путешествия на Восток и обратно переживший кораблекрушение и нападение пиратов, жаловался, что дороги вокруг Иерусалима, Вифлеема и Назарета наводнены разбойниками, которые скрываются в пещерах и «бодрствуют днями и ночами, высматривая, на кого бы напасть». А на обочине дороги, писал он, «лежат без счета трупы, растерзанные дикими зверями»[547]. Тем не менее он провел несколько месяцев, путешествуя по святым местам, связанным с разными библейскими героями, от Адама и Евы до Христа и апостолов.