Силы и престолы. Новая история Средних веков

На исходе первого тысячелетия Венеция и другие итальянские города, в основном расположенные на побережье длинного полуострова, переживали экономический подъем. Движущей силой их успеха была врожденная тяга к приключениям. Вместо того чтобы торговать у себя дома, они предпочитали заводить торговые колонии во всех крупных иностранных городах. Там итальянцы селились соседскими общинами в защищенных кварталах и, как правило, получали разрешение совершать свои богослужения и использовать собственные весы и меры, а также добивались освобождения от многочисленных местных налогов и податей. Их привилегированный статус и замкнутый образ жизни вызывали у многих раздражение, и кровопролитные выступления против итальянских купцов в позднем Средневековье представляли собой обычное явление. В 1182 г. в Константинополе случилась ужасающая резня: десятки тысяч итальянских купцов были убиты или отданы в рабство на волне поощряемой императором антизападной агрессии. Папскому легату тогда отрубили голову и пустили ее по улицам, привязав к собачьему хвосту.

Словом, торговля была сопряжена с определенным риском, но очевидно, награда того стоила, потому что в XI–XII вв. итальянские купцы распространились по всем западным землям. В портах Восточного Средиземноморья они вели дела с турками, арабами и торговцами, двигавшимися по Великому шелковому пути в Среднюю Азию. Их прибыли значительно выросли, когда в Сирии и Палестине возникли государства крестоносцев. Черное море, к которому проявляли особый интерес генуэзцы, открывало доступ к Балканам, Малой Азии, Кавказу и землям Киевской Руси. В XI в. пизанские купцы активно интересовались портами Северной Африки: пизанские корабли привезли войска, которые разграбили Карфаген и Махдию, а затем попытались окончательно подчинить их. Торговцев из четвертого итальянского города-республики, Амальфи, можно было встретить почти во всех крупных средиземноморских портах, хотя их дела резко пошли на спад в 1130-х гг. после того, как Амальфи потерпел поражение в войне с Пизой. Между итальянскими городами-государствами разворачивалась острая конкуренция, и ни одна из сторон не обременяла себя излишними моральными терзаниями. В XIII в. генуэзские торговцы из черноморского порта Каффа поставляли мамлюкским правителям Египта рабов, захваченных на Кавказе монголами, – их переправляли в дельту Нила через Черное и Средиземное моря, после чего насильно завербовывали в мамлюкскую армию. Фактически это означало, что христиане-генуэзцы непосредственно вовлечены в поставку солдат державе, стремившейся сокрушить западные государства крестоносцев в Сирии и Палестине. Что касается Венеции, она не поставляла мамлюкам рабов, но поддерживала исключительные торговые соглашения между Александрией и западными портами, благодаря чему государство мамлюков получало немалую долю прибыли от торговли между Дальним Востоком и Европой. Таким образом, Венеция и Генуя извлекали для себя существенную выгоду, поддерживая экономику и армию Египта как раз в тот период, когда Египет открыто стремился стереть с лица земли государства крестоносцев.

Разумеется, с этической точки зрения все это выглядело крайне сомнительно. Впрочем, тогда, как и сейчас, в рыночных отношениях не было места угрызениям совести. Не испытывали их и сами торговцы. В эпоху монгольских завоеваний, когда Марко Поло наслаждался приключениями при дворе Хубилай-хана, итальянские города-государства занимали ведущее место в средиземноморской торговле, а значит, могли извлечь немалую выгоду из открытия торговых путей, ведущих на Дальний Восток. Персидский историк Ата-Малик Джувейни писал: страх перед ханами Монгольской империи сделал дороги настолько безопасными, что «женщина с золотым сосудом на голове могла пройти [по дороге] одна без всякого страха и опасения»[684]. Итальянцы не носили на головах золотые сосуды, но в полной мере воспользовались открывшимися преимуществами.