Синдикат

Минут двадцать я сидела, снова и снова перечитывая этот весьма любопытный документ. Теперь-то я понимала, что внимательно и пристрастно должна всегда прочитывать все, что возжелает присылать этот проклятый, свалившийся мне на голову иллюзионист… На черта, на черта, о, Господи, — думала я обреченно, — нужна мне ктуба какого-то предка Ноя Рувимыча?! Что мне с нею делать?! Подарить Клещатику, страшно его удивив? Или выжидать удобного повода? Но для чего? Интересуют ли предки этого многоопытного господина, — предки, более близкие, более реальные, чем потерянные колена?

Я опять перечитала певучий завораживающий напев, высокий строй старинного лада…

«…принялъ все это на себя жених сей въ… звуковъ чистаго серебра… чтоб было уплочено со всъхъ наилучшихъ и прелестнъйшихъ имънiй и прiобрътенiй, которыя есть у меня подъ небомъ… даже съ мантiи, что на плечахъ моихъ, как при жизни моей, такъ и по смерти моей отъ нынъшняго дня вовъки…»

Выходит, и тогда уже у какого-то Клещатика были «прелестнейшие имения» под небом… ну, и мантия, само собой… то бишь, по тем временам, — недурственная шуба… Ну что ж… во всем этом есть историческая логика. Да при чем тут история! Есть божественная логика фамильных судеб…

Продолжая размышлять над этим, я машинально выпустила на принтере текст приблудной старинной ктубы, аккуратно сложила лист вчетверо и заложила в ежедневник. Авось, пригодится… в тяжелую минуту.

А сегодня, между прочим, торжественно вернула Клещатику его пьесу «Высокая нота моей любви»… Пьеса, надо заметить, не кошмарная, диалоги распределены, действие вполне выстроено… но пошловатая: герой мечется между старой женой и молодой любовницей, надрыв, надрыв, сантименты по каждому поводу, например, по поводу прошлого, когда герой, молодой инженер, работал в какой-то советской конторе, получал сто сорок рублей, и был молод и свободен… А нынче, разбогатев… ну и так далее… В финале — инфаркт. Так что чеховская дилемма финала обогатилась в наши дни третьим выходом из ситуации. Ну-с, — инфаркт, операция на открытом сердце (открытая метафора), герой ест кашку с ложечки у старой жены… Я наговорила автору кучу приятных вещей, правой рукой поглаживая ежедневник с лежащей внутри ктубой его пра-прадеда… Нет, думала я, не сейчас, а пусть-ка эта мантия побудет еще «на плечах моих»… И продолжала хвалить молодого драматурга. От меня не убудет, а заговаривать драконов я мастерица… Глядишь, Норувим обойдет своим пламенем бедный маленький департамент Фенечек-Тусовок…»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

глава пятнадцатая. «Оторвись по полной!»

Все крупные организации, такие, например, как УЕБ — Управление Еврейской благотворительностью, — давно купили или, на худой конец, снимали для своих игрищ особняки в центре Москвы, справедливо полагая, что залучить народ на свои тусовки можно только в приличное место.

Наш военизированный детский садик с пропускной системой тюрьмы усиленного режима, разумеется, не мог привлечь нормального человека. А ведь именно в поисках нормального человека мы с Яшей Соколом рыскали дни и ночи.

Для проведения всех своих феничек и тусовок я снимала залы и клубы, каждый раз в другом месте. Для зазыва публики мои архаровцы садились на телефоны и начиналась ежедневная затяжная ловля на живца рыбы из Базы данных. Если учесть, что Рома никогда не успевала никого обзвонить (опаздывала, болела, ремонтировала, массажировала), а Эльза Трофимовна от звонка к звонку забывала — кого, куда и от имени какой организации приглашает, — оставались все те же Костян, Маша и Женя, и без того загруженные разнообразной работой. Тогда и я садилась на телефон и попадала к самым неожиданным людям. Несколько раз нарывалась на Кручинера, который, ужасно обрадовавшись звонку, орал в трубку:

— Руки-ноги тебе обломать, сволочь!!! Чтоб ты подавилась своими концертами, я те покажу такой концерт, ты долго будешь у меня под музыку приседать!!! — и не уставал трезвонить до вечера, пока все мы смиренно не выслушивали до конца его радостно-сумбурный спич.

Словом, я изнемогала. Бездна времени тратилась впустую…

Странно, что продолжалось это довольно долго. Впрочем, все это только подтверждает отсутствие в моем характере малейшей способности возглавлять и сплачивать коллектив.

Идея создания передвижных живых декораций, — да простится мне столь циничное обозначение, — озарила меня во время совместной командировки с Яшей Соколом в город Коломну.