Синдром бесконечной радости

– А вот что могу, то и позволяю! – отрезал Тимур. – Метись отсюда, Валера, пока я на тебя полицейских не навел. Метись в город и сиди тихо, я к вечеру приеду – и поговорим.

– Сдурел, на хрен?! – заорал Валерий, но Тимур уже сбросил звонок.

Поняв, что в дом ему попасть точно не удастся, а на помощь Тимура, который явно там, внутри, рассчитывать по какой-то странной причине не приходится, Зотов негромко выругался, сел в машину и поехал домой. Он надеялся, что в новостях промелькнет что-то о происшествии в доме владелицы комбината, но потом сообразил, что, если там дело серьезное, Сагитов костьми ляжет, а в прессу утечки не допустит.

«Черт возьми, чувствую себя котом, решившим нагадить в хозяйские тапки, но не успевшим еще. Газетой лупят, а за что – хрен его знает, – зло думал Валерий, гоня машину по пустой трассе в город. – Что имел в виду Тимур этой своей странной фразой? При чем тут ночь и какой-то другой путь? Ничего не понимаю…»

Неизвестностью он маялся до самого вечера, когда к нему приехал наконец Тимур и с порога схватил ничего не подозревавшего Валерия за грудки:

– Ты что же удумал, сволочь?!

Зотов попытался вырваться, но в тот же момент Тимур, который был меньше ростом, каким-то приемом уложил его на пол лицом в кафельную плитку и, заломив руку так, что Зотов решил, будто она вышла из сустава, навалился сверху и зашипел в ухо:

– Не дергайся, Валера, а то сломаю, ты меня знаешь! Лучше колись по-быстрому – кто надоумил? Не поверю, что ты сам!

– Пусти… – прохрипел Зотов, боясь пошевелиться, – больно же…

– А я тебе не баба, чтобы приятно было! Говори, с кем снюхался! Кто тебе велел на Аньку так надавить? Думаешь, сломаешь – она все подпишет? Нет, браток, не с той стороны начал! Пока я возле нее – ничего не случится, я слово дал Владлену!

– Да ты… сдурел, что ли?! Ты что мне предъявляешь, я не пойму?!

– Говори, сволочь, как рука поднялась Владлена от аппарата отключить?! – напирал Тимур, и у Валерия то ли от полученной информации, то ли от боли в руке вдруг все померкло перед глазами.

Очнулся он от резкого запаха нашатыря, чихнул, снова зажмурился, оттолкнул руку Сагитова, водившего ватой у него перед лицом:

– Ох… отвали…

– А ты слабый, Валера, – заметил Тимур, убирая руку. – Ну, рассказывать будешь?

– Погоди… что ты про Владлена сказал? – Это было последнее, что осталось в памяти перед тем, как Валерий потерял сознание, потому ответ на этот вопрос он хотел получить немедленно, чтобы понять, что все происходящее ему не снится.

– Нет больше Владлена, на этот раз – окончательно. Ты скажи, зачем девчонку-то убил?

– Ка… какую девчонку?

– Юльку, медсестру, что в ночь дежурила. Шея свернута у нее. По-другому никак?

– Тимур, окстись! Ты что несешь-то? Как я мог – Владлена? Он же друг мой! Он мне во всем помог! Как же я руку-то бы на него поднял?!

– Ну, с женой друга же ты спишь, совесть не мучает.

– Ты…

– Да ладно, Валера, хорош гнать картину. Давно знаю, молчал просто. Но вот то, что ты решил с дороги Владлена убрать, который тебе и так ничем уже не мешал…

– Тимур, остановись! Тебе же стыдно будет за такие обвинения!

Сагитов вдруг вытянул руку и взял Валерия за горло.

Тот закрыл глаза:

– Ну, что остановился? Дави. Только что это изменит? Я Владлена не трогал.

– А Артема?

– И ты про Артема? Анька тоже спрашивала. Сговорились, что ли? Не трогал я его. И Аньке это же сказал. Потому что больше нечего мне сказать. В ту ночь, когда Строкина убили, я у Аньки был, она сама вспомнила.

– А сегодня где был?

– А сегодня спал, как дохлый, – я ж вчера только в обед прилетел, покемарил пару часов – и на комбинат, к Аньке на доклад. Вернулся – и в койку, очнулся только в семь утра, стал Аньке звонить – у нее мобильный отключен. Приехал в офис – ее нет, решил в поселок, приехал – а там… – Валерий потер виски пальцами. – Ты мне нормально можешь сказать, что произошло?

Сагитов сел напротив него к стене, вытянул ноги и проговорил:

– Ты до сих пор не понял? Кто-то – очень надеюсь, что не ты, – убрал Владлена сегодня ночью. Девчонка под руку попалась, шею свернули. Анька в шоке, я врача вызвал, накачали лекарствами, там около нее вторая медсестра осталась. Теперь хоронить надо, придется нам заниматься, с Аньки спрос какой…

– Ну а про Строкина-то вы чего парили?

– Да так… ладно, не грузись, сейчас не до этого. И специалисты Анькины пропали, ни один на связь не выходит, – с досадой сказал Тимур, сжав кулаки. – Крепко за нас «АлмазЗолотоИнк» взялся… надеются, что Анна не выдержит такого давления – сестра пропала, муж умер.

– Она не сдастся, ты не хуже моего знаешь.

Сагитов кивнул:

– Я знаю, ты знаешь… а эти уроды из «АлмазЗолотоИнка» – нет, не знают. И работают по шаблону – мол, баба, чуть надави, и посыплется. Теперь вопрос в том, куда они следующий удар нанесут, раз никого у Аньки не осталось.

– Если Дарина жива, то ее и предъявят, я так думаю.

– А может, и нет ее в этом Согласии, а?

– Негде ей больше быть, Тимур, и ты это тоже знаешь. И теперь только от нас зависит, будет она жива или нет.

– Ты что имеешь в виду?