Sindroma unicuma. Finalizi

— На фуршет были приглашены около десятка гостей из Департамента по науке и Министерства образования. Все они проверены тщательнейшим образом. Ваш вывод верен. Покушался тот, кто учится или работает в институте: студент, преподаватель или кто-то из обслуживающего персонала. То есть любой, кто беспрепятственно попал на мероприятие, не вызвав подозрений.

Его ответ подтвердил предположения, но, как ни странно, успокоил. Я вдруг вообразила, что за покушением мог стоять отец, но теперь отмела эту идею. Если бы родитель решил избавиться от меня, он устранил бы причину непреходящей головной боли тихо и незаметно, обставив как несчастный случай. К тому же, отец доверил бы заказ профессионалу, а не студентику, возомнившему себя асом-наемником, или преподавателю.

Кто мог подойти на роль убийцы? Взять, к примеру, Теолини. Загадочен, нелюдим, всегда одет в черное. Но на фуршете он находился в другом конце зала. Кроме того, во время сессии Эдуардо Теолини раскрылся как увлеченный своим предметом человек, нисколечко не похожий на расчетливого убийцу.

— Касаемо вашей безопасности… — Голос следователя прорвался сквозь сумятицу мыслей. — Пока не будет установлена личность преступника, от Департамента правопорядка вам выделят сопровождение.

— Как это? — не поняла я.

— Обычно это один или два человека, которые…

— Постойте, — прервала мужчину. — Телохранители, что ли?!

— Можете называть и так. В их задачу войдет сохранность вашей жизни.

Я растерялась. Каким образом мне обеспечат сохранность, когда отправлюсь в женский туалет? А на занятиях будут сидеть рядом? И ночевать в одной комнате со мной?

— Не волнуйтесь, — успокоил следователь снисходительно. — Наши люди умеют быть незаметными. И поверьте, мы тоже заинтересованы найти злоумышленника как можно скорее.

Вот так новость! Заранее навязали телохранителей. Конечно, они заинтересованы, чтобы побыстрее распрощаться со мной. Это же стыд и позор. Дяденьки-профессионалы вынуждены прикрывать спину какой-то шпингалетки, в то время как нужно ловить преступников и совершать подвиги во имя отчизны. И чем дольше дяденьки будут отираться возле меня, тем четче прорисуется несостоятельность системы правопорядка, которая не сумеет найти преступника. Вдруг его никогда не найдут?! Так и будем ковылять втроем в глубокой старости, опираясь на тросточки: я да телохранители позади. Глядишь, подружимся и станем справлять вместе праздники.

А когда Мэл пригласит в кафе, они встанут за спиной, заглядывая в тарелки? Или отберут пирожное, чтобы продегустировать на наличие яда? Хотя яды мне не страшны, теперь могу пить их ведрами. А если мы с Мэлом… ну… останемся вдвоем? Телохранители будут держать свечки? И сообщать о каждом шаге Мелёшину-старшему.

В общем, заявление следователя об охране ошарашило будь здоров. Непонятно, то ли радоваться, что мне не дадут помереть от повторной попытки, то ли плакать. Смогу ли привыкнуть к постоянному присутствию двух незнакомых людей, которые будут знать обо мне всё: сколько раз зевнула, в каком ухе поковыряла и как часто хожу в туалет? Остается горячо верить и надеяться, что доблестные работяги системы правопорядка найдут преступника раньше, чем Улий Агатович посчитает меня здоровой.

Тут, как нельзя кстати, пришел Улий Агатович и отвлек от дум. Вернее, думы остались, но поскакали в другом направлении, потому что доктор принес корзинку с цветами, которую поставил на подоконник напротив кровати. Я уже научилась различать отправителей навскидку, хотя к букетам неизменно прилагались визитки.

Глянцевая карточка с буквой "М" в виде сложной виньетки вкладывалась в корзинки с классикой жанра — безупречными аристократическими розами, гортензиями, камелиями, каллами, лилиями, георгинами. Мелёшин-старший. Семья Мэла. Вдыхая густой дурманящий аромат, исходящий от плотных букетов, я робела и терялась.

Несколько раз приносили замысловатые многоуровневые цветочные композиции с контрастной окраской бутонов. Строгая "V" без прикрас, как пояснил доктор, означала власть, правительство. Иными словами, Рублю Леонисима Рикардовича. Поначалу я пребывала в полнейшем замешательстве, не зная, что делать и как реагировать. Падать ниц и заочно благодарить премьер-министра за внимание к своей скромной персоне? Или в ответной записке выразить глубочайшую признательность? Улий Агатович не посоветовал ни того, ни другого.

— Достаточно, что в ежедневном отчете, отсылаемом Леонисиму Рикардовичу, отметят ваше устное восхищение. Не думаю, что премьер-министр разъезжает по магазинам и придирчиво выбирает подходящие букеты. Для этого существует служба распорядителей.

Черт, видно, никогда не научусь правилам хорошего тона. И все же, вдыхая каждый раз сложные перекликающиеся запахи, похожие на музыку без нот, я испытывала неловкость и смущение, оттого что первое лицо государства интересовалось моим здоровьем и настроением в мелочах, преподнося подарки, точно светской львице.