Сингапурский квартет

После последнего собрания Круга...

Глава четвертая

ИЗУМРУДНЫЙ ХОЛМ

1

Капот старенькой "тойоты" обдала рыжая волна. Накатившая следом достала ещё выше, усеяв лобовое стекло оспинами грязи. Волны гнал встречный автобус. По затопленному наводнением бангкокскому проспекту Плоенчит бампер в бампер ползли автомобили с зажженными фарами, и у некоторых фары светили из-под воды. Мотоциклисты плескались в потоке, лягая стартеры захлебнувшихся движков. Илистая жижа с ошметками помоев затекала в лавочки и конторы. На перекрестке, где вода стояла по грудь, предприимчивые ребята переправляли пешеходов в плоскодонке с подвесным мотором.

А дождь шел и шел.

- Такая картина - каждые три-четыре года в это время, - сказал Севастьянову сидевший за рулем "тойоты" Шемякин.

Так совпало, что журналист вылетал в Сингапур тем же рейсом. Консул Дроздов свел их, и Шемякин заехал в гостиницу за Севастьяновым, чтобы вместе отправиться в аэропорт. По пути предстояло завернуть в посольство, где Шемякин оставлял "тойоту", когда улетал из Бангкока.

Насколько Севастьянов понял из разговоров на ужине у Павла и Клавы Немчины, куда он был приглашен вместе с Дроздовым, мужик со странным именем Бэзил ломал в этих краях третью пятилетку, причем на самых невероятных ролях. Гнил в ханойских склепах под американскими бомбами. Вслед за первым танком въехал в захваченный красными Сайгон. Просочился в Пномпень к Пол Поту, где копал себе могилу перед расстрелом. Ночевал у пограничников заставы, через которую утром прошел главный удар китайцев в глубь Вьетнама. Не позднее чем за неделю предсказывал смены правительств в Бангкоке... Говорили об эмигрантском происхождении Шемякина и его службе в Иностранном Легионе. Но говорили как-то неопределенно и снисходительно, потому что годы шли и шли, а карьера у этого человека, ставшего теперь журналистом, все не шла и не шла. Даже медали не удостоился, между тем во Вьетнаме они полагались даже уборщицам.

- Так и сопреет в тропиках, - сказал про Шемякина Дроздов. - За мытарства могли бы перевести... ну, хоть в Португалию.

И, закинув огромные ручищи на загривок, консул мечтательно, явно имея в виду себя, протянул:

- Эх... Лиссабон! Алентежу!

Клава приготовила "океанский стол" - креветки, лангусты, крабы, устрицы... Расстаралась для Дроздова и приезжего, лицо которого, как она сказала, было ей знакомо. Вероятно, встречались, поскольку банк Севастьянова находился рядом с МИДом, на Смоленской-Сенной.

- Вот ведь, насколько могу судить, - сказал Дроздов, когда они продолжили перемывать кости журналисту, - и пишет интересно, при этом не загибает, про связи не говорю... и с местными ладит, а это очень нелегко, сам знаю, он же ладит и знает от них много... тем не менее собственная газета, да и вообще Москва его не жалуют... Не любят. Что-то простить или забыть то ли не могут, то ли боятся. А местные, наоборот, почитают. Отчего так? Кто у заграничных хорош, дома - негож...

- Начальству виднее, - сказал Севастьянов.

- Журналистика представляется мне областью занятий, - назидательно вставил муж Клавы, - где характеристики специалистов вообще затруднительны. Вообразите! Я попросил этого Шемякина задать некий специальный вопрос на пресс-конференции. Мне как раз нужно было подготовить одну справку... И что он мне ответил? Я, говорит, старик... так и сказал - старик... если бью лису, то на царскую шубу... Что он имел в виду? Во-первых, я намного моложе, значит не старик для него, во-вторых, я первый секретарь посольства и в Москве его в упор не увижу. Точно известно, что у него никаких связей в России нет. Он вообще не москвич, из Кимр... И прошлое имеет подмоченное. В молодости он подвизался наемником в Африке и ещё где-то здесь, в Юго-Восточной Азии, это не домыслы, это правда!

"Он глуп, - подумал Севастьянов про Немчину, стараясь не встречаться глазами с Клавой. - И говорит в расчете на консула. Доносит по-мелкому. Царскую шубу приплел..."

- Вот в армии, - сказал Дроздов. - Там сложные характеристики вообще неуместны. Офицер или сержант считается толковым, усердным, подтянутым. Бывает наоборот... Увалень, лодырь. Людей, с точки зрения управленческого аппарата, следовало бы делить на типы с заранее подогнанными к ним формулировками. Верно?

- И тогда не будет необходимости разводить канитель в личном деле, заметил Севастьянов. - Достаточно указать гриф для данного типа, и все. А то ещё вытатуировать его вместе с личным номером на запястье... Сбережем уйму времени и бумаги.

- И для определенных грифов предусмотреть введение телесных наказаний, - подхватила Клава. - Вообще, профилактическую порку в кабинете у руководства.

Все рассмеялись.