Синие бабочки

– мама лежала на диване с толстой книгой в руках. Опять, наверное, уткнулась в своего Димитра Талева, перечитывает его чуть ли не десятый раз. Я снова вернулась в гостиную.

– Можно посмотреть? – спросила я.

Боже мой, какой робкий у меня голос! Услышала б меня

Боби, она б каталась от смеха по полу.

– А ты знаешь эту игру, девочка? – спросил Спиридон, контрабасист.

– Немножко! – ответила я.

– Садись за мной! – сказал отец. – И не надоедай людям!

Я присмотрелась – играют в «плафон», и притом отлично. В комнате было тепло, пахло сигаретами и хорошим коньяком. Я окончательно пришла в себя и забыла про все неприятности. Люблю быть среди мужчин, лишь бы они не замечали меня. Пока их не прихватит, все они такие добрые и приятные.

Игра вдруг развернулась и стала очень интересной.

Спиридон, партнер отца, начал с «двух без козырей». Отец объявил четыре бубны, имея на руках валетов и трефового туза. Ударник, сидевший слева от него, решил перейти к защите, объявив пять треф. На шесть бубен отца ударник ответил трефами.

Игра дальше развивалась таким образом. Ударник вышел с трефовым марьяжем. Спиридон сбросил потрясающую карту – ни одной трефы, три бубны с тузом и десяткой. Отец побил трефовым тузом. Сейчас все дело было в том, чтобы нащупать бубновую даму и большой шлем.

Следовало искать ее слева, там, где он получил отпор. Но я-то видела, что дама не там.

Отец пошел с маленькой бубны. Ударник выложил четверку. Отец подумал и взялся за десятку. Я не выдержала и ткнула его исподтишка пальцем в спину. Рука у отца дрогнула, он потянулся было к тузу, но выложил все-таки десятку. Хлоп! Тот, что сидел справа, побил дамой, пошел с трефы и выиграл! Отец выглядел очень огорченным, но поделом ему, ведь я его предупредила.

Когда игра закончилась, отец, проводив гостей, вернулся в гостиную. В его взгляде таился смех.

– Слушай, девочка, кто тебя учит шулерству? – спросил он.

– Как шулерству?.. Я же вообще не играла...

– Ладно, ладно, не притворяйся!. А кто меня ткнул в спину?

Ну, что за человек! Я ему же хотела помочь, а он читает мне мораль!

– И ты не притворяйся! – сухо возразила я. – Будто я не видела, как ты заглядывал Евтиму в карты.

Он чуть не вытаращил глаза и вдруг расхохотался.

– Пусть даже так, но я уже взрослый, – ответил он. – А

тебе не следует начинать с такого возраста.. Что будет, когда ты доживешь до моих лет?

Я с удивлением поглядела на него. Неужели мне когда-нибудь будет столько лет, сколько ему? Что-то не верится, наверное, я умру раньше. Я ничего не ответила, лишь пожала плечами. В гостиную вошла мама.

– Ужинать будете? – спросила она.

– Я ужинала. .

– Где ты ужинала? – с подозрением спросила она.

– У Боби, – мигом соврала я.

Похоже, что тон оказался не тот, и она, видимо, мне не поверила, потому что немного погодя снова спросила:

– Что же было на ужин?

– Жареная скумбрия!

Ну и брякнула! В этом году я ни разу не видела скумбрии в рыбных магазинах. Недавно мне очень хотелось скумбрии, но это совсем другое дело.

– Надо будет спросить Фанни, – сказала мама. – Интересно, где она достала скумбрию.

– Нигде! – заявила я. – Получили посылку от своего летнего хозяина из Созополя. . Дяди Нико, если ты его знаешь...

Но она ничего не слышала о дяде Нико, и тем лучше. Не знаю, поверила ли она мне, но разговор на этом, слава богу,

закончился, и я благоразумно поспешила перейти в спальню.

Следующее утро началось кошмарно. В десять минут девятого меня разбудил телефон. Спала я скверно и чувствовала себя разбитой. Желудок был в еще худшем состоянии.

Я взяла трубку.

– Алло!

– Попросите, пожалуйста, Бистру Григорову! – откликнулся слегка усталый женский голос.

– Да, это я... А кто говорит?

– Мать Евгения.

Я так перепугалась, что даже сама не поняла, как положила трубку. Но немного погодя телефон снова зазвонил.

– Нас, наверное, разъединили?

– Да, извините! – пробормотала я.

Совсем обалдела! Зачем было извиняться, если нас разъединили?

– Мне необходимо поговорить с вами.

А мне это вовсе не казалось необходимым. Что бы такое придумать?

– Извините, но мне надо идти на лекции. У нас обязательное посещение.

– Я вас очень прошу! – тихо сказала женщина. – Я

подъеду к вам на такси. В крайнем случае поговорим по дороге.

Я стала лихорадочно соображать. Если ей так приспичило поговорить со мной, она наверняка не оставит меня в покое. Еще принесет ее, когда мама дома.

– Хорошо, приезжайте, – сказала я. – Буду ждать вас.

Я положила трубку. До сих пор не могу понять, почему я так испугалась, поняв, с кем говорю. Другое дело, если б она была женой Мечо, но ведь они давным-давно развелись. Я никогда не видела ее, но Евгений не раз мне говорил, что мать очень добрая и умная женщина. Наверное, она хочет что-то узнать у меня об Евгении, но что в этом страшного? И все-таки что-то было. Отец, мать, сын и я – в чужом пиру похмелье! Такую нелепую комбинацию и нарочно не придумаешь. В общем, получалось, что я каким-то образом сродни всем троим.

Я встала и наскоро оделась. Снова зазвонил телефон –

это, конечно, Мечо.