Синие цветы I: Анна

– Там было много плохого про тебя понаписано. Тебя называли скандалистом. И сплетником.

– Мне не нравится слово «сплетник». Предпочитаю именоваться «распространителем порочащей информации».

Я удивленно смотрю на него.

– Ты не отрицаешь?

– Ну что ты. Я слишком горжусь своими недостатками.

– Ты действительно сидел в тюрьме?

Науэль засовывает руки в карманы и надувает пузырь из жвачки.

– Надолго я там никогда не задерживался. У меня есть друзья, которые без меня очень скучают, – слово «друзья» он произносит насмешливо. – Что там еще? Публичный разврат? Хранение наркотиков? Ну было. Хотя не так уж долго они у меня хранились…

С какой небрежностью он бросает слова. Для него это все пустяки? Я зажигаю сигарету и прячу за дымом растерянность.

– Все?

– Н-нет. Там написано, что ты причастен к самоубийству одного человека…

Лицо Науэля окаменевает, и глаза, обведенные черной подводкой, раскрываются шире. Чего я хотела? С самого начала было ясно, что такой, как он, не может вести обычную жизнь. Сам его вид подтверждает, что он отказался от самой видимости, что ведет ее.

– А там не написано, что, вероятно, и не одного?

– Чего нет, того нет. Все же… насчет самоубийства… это правда?

– Все что угодно правда в той или иной степени, – Науэль поджимает губы.

Я осознаю, что мы остановились и стоим на пустой улице, рассматривая друг друга испытующе и пристально. Известно, что я хочу насчет него понять. А что он обо мне?

– Теперь поняла, с кем столкнулась? – насмешливо осведомляется Науэль. – Я только с виду сладенький. Такая гадкая конфетка. Ко мне мамочки своих дочек не пускают. И сыночков тоже, – добавляет он и смеется. – Их особенно.

– А мои родители меня выгнали, и им все равно, где я, – сообщаю я.

Мысли вращаются в моей голове быстро-быстро. Как мне относиться к нему? Я должна его осуждать? Вероятно, должна. Любой бы осудил. Всякий. Но здесь же нет любых и всяких. Здесь только я – одинокая, как практически всю мою жизнь. Этот странный человек если и не рядом со мной, то поблизости. Так, может, мне просто закрыть глаза и позволить себе чувствовать что чувствуется? Моральные принципы требуют прекратить это знакомство. Так ли они важны? Ведь они не предлагают мне ничего взамен.

– Серьезно, я опасен, – говорит Науэль. Я замечаю, что он стремится убедить меня. Зачем? – Я неприятная личность. Я шляюсь по стрёмным местам и общаюсь со стрёмными людьми. Тебе это не понравится.

Мне хочется возразить, но он ждет, почти требует, чтобы я согласилась с ним.

– Ну, возможно, – уклончиво отвечаю я.