Синие цветы I: Анна

Факт наличия у меня напыщенного, типичного для женского чтива, имени кажется мне забавным после недавнего замечания Науэля, что мы не в любовном романе. Только я собираюсь сказать об этом, как Науэль бросает:

– Да, оно на самом деле тебе не подходит.

И мне почему-то становится досадно.

Мы обходим дом, идем по разбитому асфальту дорожки, сворачиваем с нее, ныряем в заросли, как в джунгли, и я ощущаю себя немножечко зверем. Я хочу встряски, азарта. Чего-то необычного. Науэль может дать мне это, и поэтому я следую за ним.

Деревянная подвальная дверь разбухла от влаги. Науэль трижды нажимает кнопку звонка, и дверь растворяется, демонстрируя свою обратную, металлическую сторону. Я слышу музыку, вижу поток лилового света, разбавляющего мутную темноту. Затем дверной проем заслоняет массивный силуэт.

Науэль улыбается дурашливо, как персонаж мультфильма (зубы у него ровные и белые, но он еще не обзавелся своей знаменитой идеальной улыбкой, стоившей многих мучений и еще больших денег), и машет рукой.

– О, привет, человек-гора.

– Здорово, Принцесса, – взгляд великана упирается в меня. Хмурое лицо не сулит ничего хорошего.

– Моя подружка, – поясняет Науэль.

– С каких это пор ты гуляешь с подружками?

– С тех пор как неиспользованные друзья закончились.

– Предпочитаешь свежачок?

– Что-нибудь как минимум не липкое, – Науэль проходит внутрь и оборачивается на меня. – Входи, не бойся. Он не такой страшный, как кажется – из тех, кого он покалечил, еще никто не умер.

Я смотрю на охранника с тихим ужасом, и тот закатывается глухим хохотом.

– Он шутит, малышка. Какой там «покалечил». Разве что пара-другая переломов.

Науэль снимает перчатки, шарф, пальто, вешает на вешалку, уже едва не срывающуюся со стены под тяжестью одежды. Для такой погоды он одет очень легко – тонкие черные брюки, серо-голубая рубашка из переливающегося атласа. Рубашка распахнута, и на его гладкой безволосой груди поблескивают прозрачные камни, подвешенные на тонкую, почти незаметную цепочку.

– Разденешься? Внутри как в сауне, предупреждаю, – говорит Науэль. – Так ты идешь? – спрашивает он несколькими секундами позже, и я осознаю, что все еще стою столбом и пялюсь на него.

Охранник касается моей руки.

– Удачи, – говорит он, и я так удивляюсь, что отвечаю не сразу:

– Спасибо.

Мы входим в упругую, пульсирующую волну звука, в яркую разгоряченную толпу, и я чувствую, как мое сознание отделяется от меня, уплывает, как облачко, протискиваясь мимо вздрагивающих тел танцующих. Здесь сразу бросается в глаза одна деталь…

– Это…