Синие цветы I: Анна

– Поглазеешь на себя позже. Нам нужно кое-что еще.

Науэль расплачивается, и мы снова куда-то едем. Мое пальто расстегнуто, и, хотя я не чувствую холода, согреваемая внутренним жаром, Науэль продевает пуговицы в петлицы. Когда его пальцы почти касаются моей груди, я замираю. В пакете с магазинной эмблемой, который я прижимаю к себе, лежит моя старая одежда и новые туфли.

Мы вламываемся среди ночи к Эрелю. Из одежды на нем только шелковые трусы, в руке бокал белого вина. Я шепотом извиняюсь, чувствуя, что мы не вовремя. Эрель вежливо здоровается со мной, обзывает Науэля свиньей и затем вежливо здоровается с ним. Я так ошеломлена, и ощущение сна настолько сильно, что в какие-то моменты я почти уверена, что все это не происходит в реальности, – внешний вид Науэля этой убежденности очень способствует. Я вижу все точно сквозь красно-синюю дымку. Глаза Эреля кажутся большими и сверкающими. Я задумываюсь, почему у всех друзей Науэля, какими бы они ни были, вид бесшабашный и в то же время отчаянный, как у бродячих котов.

Через пять минут Эрель, натянувший футболку с большим вышитым пайетками сердцем, но так и не надевший штаны, сажает меня в высокое кресло и разворачивает к себе, спиной к зеркалу. Он наклоняется и пристально смотрит мне в глаза.

– Волосы – это продолжение твоей головы. Прическа должна соответствовать твоей внутренней сущности, иначе ты всегда будешь ею недовольна. Прикоснуться к волосам человека всё равно что коснуться его души. Учитывая мой опыт работы, можно сказать, что я познал человечество.

Я вижу Эреля второй или третий раз в жизни, и его выспренно эзотерическая манера изъясняться еще не стала для меня привычной. Он продолжает пороть чушь, но в эту ночь я готова поверить во что угодно, хотя бы потому, что в машине Науэль успел влить в меня бутылку коктейля. Лицо Эреля красиво; его полушепот приятен, касается моих ушей мягко, как перышко. Мне нравится находиться рядом с ним, просто ощущать момент.

– Сейчас я посмотрю на тебя и пойму, кто ты, – Эрель раскрывает глаза шире, словно на него вдруг снизошло мистическое озарение. – Я вижу бушующие желания, лишь сверкающие ярче, когда их пытаются скрыть. Я вижу стремление бежать свободно. Я вижу смелость, что ждет своего часа. Тигр, тигр!