Синие цветы I: Анна

– Более того, анализируя сны пациентов и содержимое их психики, становящееся доступным при введении пациентов в гипнотическое состояние, он обнаружил весьма любопытные по своему содержанию картины – сцены убийств и истязаний. Эрве догадался, что именно эти образы, «ложные воспоминания», как он их назвал, и вызывают у пациентов состояние стресса, но откуда они вообще взялись в подсознании людей, никогда не наблюдавших ничего подобного в реальности? Он не нашел объяснения, но подметил, что все эти пациенты регулярно принимали один и тот же наркотик – «синие семена».

– Все? – спросил Науэль, привстав. – Я могу идти?

– Тебе совсем нечего сказать по поводу услышанного? – удивилась я.

Науэль плюхнулся обратно в кресло. Его волосы воинственно топорщились, словно ежиные иглы, стекла очков холодно поблескивали.

– Я скажу, что ты слишком много пьешь, Аннаделла, и в состоянии интоксикации твой мозг выдаст еще и не такие измышления, если ты не свернешь свою пагубную страсть.

– Что за наезд, – возмутилась я. – Если вспомнить, что ты принимал, Науэль, твой мозг уже лет пять как мертв!

– Шесть, – ехидно поправил Науэль. – С октября месяца. Оказавшись безмозглым, я с тобой и познакомился. Ужасные таблетки отравляют наш разум! Надо же, я думал, это я имею сердечную склонность к третьеразрядным фильмам ужасов. Неудивительно, что вы с Дьобулусом сошлись, он же у нас полудемон, так заявляет, во всяком случае. Что еще я обречен услышать от вас? Инопланетные вторженцы планируют захват путем оплодотворения всех женщин на нашей планете? Нитраты не дремлют? Помидоры-убийцы нападают и скоро все зальют красным? А как насчет миксеров, взбивающих человеческие мозги до воздушной пены, или пылесосов, душащих проводами?

– Уймись, – раздраженно прервала его я.

– Не желаю поддерживать этот коллективный коллапс разума, – отрезал Науэль.

– Ладно-ладно. Но какие еще предположения могут возникнуть, если у людей, принимающих одно и то же вещество, возникают схожие психические проблемы? Почему идея с таблетками кажется тебе бредом?

– Потому что это бред. Как? Зачем?

– Я не знаю, каким образом кому-то удалось добиться этого эффекта, и не знаю, для чего это было придумано, но неужели у меня одной ощущение, что кто-то могущественный заинтересован в распространении этой дряни? Вспомни хотя бы, как пробуксовали попытки запретить продажу синих таблеток…

– Да-да, кто-то толкает их с целью вызвать у населения нервное истощение, – буркнул Науэль, грызя ноготь. – Все очевидно.

– Не издевайся надо мной. Мне все же кажется, что мое предположение не такое уж и глупое. Открой любую газету – одни преступления.

– В газетах всегда пишут про преступления. Вот уж что никогда не меняется. Теперь поговорим о моем психическом состоянии. Угнетенность, тревога и раздражительность – все это было и раньше, но в последнее время добавились приступы паники. Мне снятся кошмарные сны. Порой по утрам я едва заставляю себя выйти из ванной. А сколько у меня милых пунктиков. Например, я всегда стараюсь занять место возле стены – ненавижу пустое пространство за спиной, как будто кто-то может подкрасться ко мне в любой момент.

Я не поняла, к чему Науэль заговорил об этом, но позволила ему продолжать.

– Ты бы послушала, как я командным голосом даю себе приказы: «Успокойся, успокойся немедленно. Прекратить истерику!» Трачу массу ресурсов на то, чтобы выглядеть хотя бы относительно нормальным. Не уверен, что все мною перечисленное – признаки посттравматического синдрома, но дела у меня очевидно так себе, – Науэль глумливо ухмыльнулся. – Стоит ли мне заподозрить, что мои завихрения психики вызваны «синими семенами», проросшими непосредственно в мой мозг? Нет. Потому что они еще не появились в продаже, а я уже был ходячим экспонатом для студентов-психиатров. Так что твоя гипотеза о связи между синими таблетками и психическими отклонениями пациентов Эрве – то же самое, как сказать «все такие психи, потому что курят» на том основании, что большинство психов курят. Да они просто психи! И большинство людей курят вне зависимости от того, стоят они на учете у психиатра или нет!

Под его напором я едва не сдалась, но все-таки покачала головой.

– Здесь все как раз-таки не просто, я чувствую.

– «Я чувствую» – тоже мне, аргумент.

– Молчал бы, вот уж у кого по жизни крученая логика.

– Девочка в сандаликах раскрывает заговор национального масштаба, – процедил Науэль. – Новость на первую полосу.

Я посмотрела на свои ноги.

– Это туфли. И я ничего не раскрываю. Я всего лишь пытаюсь разобраться с тем, что нам оставил Эрве.

– Пытаешься, да, – бросил Науэль, и я закричала:

– Если ты такой умный, то прочти заметки Эрве сам и сделай собственные выводы, и пусть они окажутся лучше моих! Это будет куда умнее, чем забить на все, как ты сделал, и после заявить, что я дура!

Науэль неохотно потянулся к стопке папок, лежащих на столе перед ним, и раскрыл верхнюю. Кусая ноготь, равнодушно пробежался глазами по первой странице.

– Перестань грызть ногти, что за отвратительная привычка! – не выдержала я.