Синие цветы I: Анна

– Как он смылся, заявились к сестре какие-то мужики, стали кричать, трясти ее. Все спрашивали, куда жилец делся. А что она могла знать? Она тогда так напугалась, что после никого в свой дом на житье не впускала. Жива осталась, и ладно. Не надо никаких денег. Но это были его враги, того типа. Рожи смуглые, не нашенские. С чего бы им теперь сюда возвращаться, да-а? – ее долгое «да» прозвучало как попытка успокоить себя.

Науэль изобразил встревоженное лицо.

– Мне нужна фамилия.

– Нету у меня их фамилий.

– Фамилия жильца. Она делала копии его документов?

– Да, как положено. Но копий не осталось. Те чернявые забрали их с собой.

– Может, сестра упоминала его имя? Вспоминайте, – надавил Науэль.

Тетка повесила нос. Она уже не сомневалась, что дом повис на ней мертвым грузом. Наверняка сейчас подсчитывала в уме, сколько у нее за год набежит за коммунальное обслуживание.

– С чего мне было запоминать. Звериное какое-то имечко…

– Волк? – предположил Науэль.

– Нет, не Волк, – удивилась тетка и плотнее запахнулась в свой жуткий халат.

– Где ваша сестра хранила бумаги? Вдруг все-таки удастся найти какие-нибудь сведения о постояльце. Я не хочу покупать кота в мешке. Что, если он торговец наркотиками? Или сутенер? Я должен думать о своей репутации.

Резкость Науэля произвела на тетку сильное впечатление, и она поспешила отвести нас в спальню, к большому кривобокому комоду.

– Вот здесь ее счета и прочее.

Науэль заглянул в верхний ящик.

– Какой завал. Помогите мне.

Покопавшись в ящике, хозяйка вытащила потрепанную синюю тетрадку. Внутри оказались фамилии и цифры – видимо, предыдущая владелица дома не полагалась на память и записывала, кто из жильцов ей сколько должен.

– Вот он! Последний! – розовая тетка ткнула пальцем. – Бареко его фамилия.

Науэль просветлел лицом.

– Бареко. Хм. Мне нужно созвониться со знакомым офицером полиции, пусть пробьет этого типа по базе. Сделаю звонок из гостевой, – Науэль ухватил меня за локоть и потащил за собой в коридор.

Втолкнув меня в комнату для жильцов, он шагнул следом и решительно захлопнул дверь.

– «Бьерек» – это «заяц» по-ровенски, что созвучно имени Бареко. Либо это просто совпадение… либо наш Волк решил в целях конспирации приотвориться зайцем. Ищем, – шепнул он мне.

Комната отчаянно нуждалась во влажной уборке, и я сразу закашлялась от пыли. Обои на той части стены, что скрывалась диваном, действительно были оборваны, что Науэль прокомментировал ядреной бранью, после поторопив меня:

– Шустро-шустро, сейчас она сообразит.

Он нагнулся и запустил руку под шкаф. Как раз в эту секунду розовая тетка толкнула дверь и уставилась на задницу Науэля так, будто в комнате неожиданно образовалась громадная зеленая черепаха, жующая сигареты.

– Как вы позвоните, если здесь нет телефона…

Науэль резко выпрямился и патетически воздел руки к небу.

– Ртуть под шкафом! Как вы могли допустить такое! Теперь я почти мертв!

Схватив меня за руку и ни на мгновение не переставая возмущаться, он широким, уверенным шагом вышел из дома.

В машине он сунул в рот жвачку и сразу надул громадный пузырь.

– Итак, нам удалось узнать, на какое имя оформлены его поддельные документы.

– Они точно поддельные?

– Может, он и псих, но на дурака вроде не похож. Жаль, из-за истеричной телевизороголовой бабы нам теперь никогда не узнать содержание его послания. Зато я нашел вот это, – он протянул мне плоский значок, покрытый синей эмалью и украшенный тремя выпуклыми золотистыми шариками. От шарика к шарику тянулись тоненькие ниточки.

– Это молекула на нем? Как значок может помочь нам?

– Молекула. Еще как может.

С полными карманами монет Науэль вышел к телефонной будке и минут десять лопотал по-ровеннски. Когда Науэль говорил так быстро, в его речи отчетливо проступал резкий роанский акцент. Вернувшись, Науэль ничего не стал объяснять мне, и я надула губы, чувствуя себя уязвленной. Науэль сосредоточился на вождении. Это был час пик, и узкие улочки наводнили машины. Полторы минуты вялого движения и очередная остановка на светофоре, повторить сто раз – это определенно не помогало мне успокоиться. Я продержалась минут двадцать, а потом мое раздражение хлынуло в другом направлении.

– Опять проведем ночь в дороге? Мне надоело. У меня все болит.

– Ничего, потерпишь, – Науэль моментально подстроился под мой тон.

– У меня клаустрофобия начинается от жизни в машине.

– В гробу еще теснее.

– Ночи холодают. Мне нужно одеяло.

– А кровать с балдахином тебе не нужна?

– Она сюда не влезет, так что пока только одеяло. Но сейчас же.

– Аннаделла, кто тебя укусил?

– Мне надоело каждую ночь околевать от холода, сворачиваясь в комок под пальто!

– Где мы будем на ночь глядя искать одеяло?

– Еще не так поздно. Просто заскочим в какой-нибудь торговый центр.

– Мы не можем тратить время. Нам надо выбираться из города. У меня тревожное предчувствие.

– У тебя паранойя уже недели две. А по факту так ничего и не произошло! Хватит!

– С каких это пор я потакаю твоим капризам? – проворчал Науэль, но все-таки повез меня в торговый центр.

Как выяснилось позже, мне стоило прислушаться к его предчувствиям.