Синие цветы I: Анна

– Не знаю. По логике, это они всем в Кшаане заправляют. Наверняка, какие-то зверства случаются. Но вот конкретно это дело… Ровеннцы скорее рациональны, чем кровожадны. И очень аккуратны. А здесь свалили тела в шахту, песком забросали – ну что за свинство. К тому же не могу не отметить, в какое удачное время захоронения были найдены – аккурат в самый разгар обострения отношений между Роаной и Ровенной, – Науэль полистал газеты. – Ты посмотри на это. Все мусолят эту историю. С чего вдруг наши так тревожатся о кшаанцах? Решили вступиться за убогоньких? Помнится, еще пару лет назад о кшаанских беженцах в роанской прессе писали только в связи с бандитизмом и прочими непотребствами, что они творят. Зато теперь наши политики распинаются про ценность человеческой жизни и так далее.

– Такое масштабное убийство – это действительно ужасно. Неудивительно, что люди потрясены.

– Да? – хмыкнул Науэль. – Хочешь увидеть слезы политика – разбей его любимую машину. Сотня-другая трупов никого не волнует. Плевать Роане на кшаанцев. Особенно на тех, что в Кшаане. Неважно, сытые они там или голодные, живые или мертвые. Просто в данный момент их страдания пришлись весьма кстати. Ситуация предвоенная, и Роана решила поджечь фитиль. Запах паленого чуешь? Взрыв только вопрос времени.

– Неужели Роана действительно хочет войны с Ровенной?

– Ну, будем честны, наши отношения всегда были весьма натянутыми. Что самое раздражающее – несмотря на то что нам смотреть друг на друга противно, мы слишком завязаны друг на друге. Роана более продвинута технологически, но ровеннцы живут аккурат на складе с полезными ископаемыми, и без их ресурсов мы далеко не уйдем. Перспектива взять и отобрать кажется весьма соблазнительной.

Я тупо уставилась в пространство, пытаясь впустить мысль о возможности войны в свой мозг и не пустить в свое сердце. Получалось наоборот, и ужас сочетался с отрицанием.

– Мне всегда казалась странной схема распространения синих таблеток, – переключился Науэль на другую тему. – Я говорил об этом на телевидение, но если в твоем рту побывало несколько сотен хуев, то слова, которые из него выходят, уже никто не воспринимает всерьез. За годы после появления в продаже синие таблетки так и не были занесены в реестр запрещенных веществ. Кто-то настойчиво отбивал все попытки запретить их, тогда как типичным наркоторговцам нелегальное положение предпочтительнее.

– Почему?

– Сейчас синие таблетки доступны повсюду и стоят гроши. Если бы их признали нелегальными, их цена подскочила бы в сотни раз. Тем более что круг постоянных покупателей сформирован.

– Как ты считаешь, какой процент населения их принимает?

– Сложно сказать. Подозреваю, что практически каждый взрослый человек, ведущий напряженную жизнь, время от времени глотает синюю таблеточку, стремясь погрузиться в состояние умиротворенности. Бегство от всех тревог.

– Которое в итоге заканчивается нервным расстройством.

– Ради чего, я уверен, все и затевалось.

– Каким образом они добились совмещения двух эффектов в одной таблетке?

Науэль пожал плечами, глядя перед собой невидящим взглядом. К счастью, движение сегодня было неплотным.

– Откуда мне знать. Хотя… для этого достаточно сделать двухслойную таблетку. Сначала растворяется один слой, высвобождая свое содержимое, затем, более медленно, второй. Вероятно, первый образ – синие цветы – играет роль занавеса, мешая рассмотреть происходящее за ним. Человек расслаблен, открыт. Вторая запись менее четкая. Она не сопровождается отчетливыми визуальными образами, проникает в сознание незаметно. Накапливаясь, эти ложные воспоминания начинают вызывать болезненные чувства, что и приводит к посттравматическому синдрому.

– Синие таблетки начали распространять кшаанские иммигранты в Роане. Зачем им понадобилось расшатывать психику населения нашей страны?

– Ну, как минимум… мы уже готовы сбросить бомбы на Ровенну. Которую ненавидит Кшаан, – Науэль забарабанил пальцами по приборной доске. Он вдруг вспомнил про сигарету, давно погасшую, и приоткрыл окно, чтобы выбросить ее.

– Это невероятно, – промотала я.

– Я бы тоже так сказал, – согласился Науэль. – Но после той ночи… – его пальцы непроизвольно оттянули на груди ткань футболки. Вчера в мотеле я попросила его показать место пулевого ранения. Там остался лишь малозаметный шрам…

Я чувствовала, что у меня в голове начинает шуметь.

– В контексте синих таблеток находка возле ангара еще интереснее, – продолжил Науэль. – Для записи глубинного слоя требовалось причинение настоящих страданий, не просто инсценировка. Причем они должны были провернуть все это в Ровенне и только потом – чего добру пропадать – перевезти тела в Кшаан, разместив в слепой зоне – на заброшенном участке. Все это предполагает весьма серьезный уровень организации. Едва ли красноземельщики, в том виде, в каком они существуют сейчас, могли потянуть это без чьей-то помощи – они же просто нелегалы, если не метут улицы, то в банде, другого не дано.

– Подожди… то есть тех кшаанцев, найденных у ангара, замучили по инициативе своих же? – поразилась я.