Системный сбой (СИ)

Целтин шёл за неспешно шагающим Громовым. За спиной бесшумно ступал Панфилов. Целтин не мог избавиться от желания оглянуться. Почему-то казалось, что в этом случае, сзади никого не окажется. Так путники в лесу крадутся по болоту, стараясь не угодить в топь. При этом тот, кто замыкает процессию невольно наступает на пятки впереди идущему, потому что и ему кажется, будто сзади, в темноте, его что-то настигает. И когда этот замыкающий оборачивается, уже уверенный на все сто, что дело отнюдь не в разыгравшемся воображение, а в том, чему нет логического объяснения, что выглянуло из вечного мрака, из обители вселенских мук и страданий, в поисках сокровенного, способного перевесить на чаше весов целые миры – за спиной не оказывается абсолютно ничего. Ведь ничего не может быть по определению, потому что и смысла, как такового, нет.

Новый коридор оказался в приемлемом состоянии. Да, тут давно не убирались, по полу разбрелись засохшие следы подошв, цветы на подоконниках поникли, кое-где и вовсе завяли... однако по сравнению с вспучившимися полами и потёками на стенах там, где Целтин уже побывал, здесь, можно сказать, всё было в идеале. Странно, почему Громов выбрал для знакомства столь невзрачное помещение, к тому же существующее непонятно во скольких измерениях одновременно, тогда как поблизости есть более располагающие к откровенной беседе локации... Хотел произвести впечатление? Сразу огорошить фактами? Или тут, не смотря на свет и относительную чистоту, сокрыто нечто ещё более абсурдное, нежели кротовая нора и замещающие человеческое сознание посторонние сущности?

Ум за разум заходит ото всего свалившегося вдруг на голову. А ведь это ещё не предел – изюминку Громов припрятал на потом.

На запертых дверях висели числовые номерки – по всему, жилые комнаты, в которых содержались пациенты. Из замочных скважин везде торчали ключи. Такое ощущение, воткнуты специально, чтобы не подсмотрели, что творится внутри.

Громов шёл, не уменьшая шагу, комнаты и запертые двери с ключами его не интересовали. Целтин так же старался не обращать внимания на сопутствующий антураж – закрытые детские, ну чего в этом такого? – однако нездоровое любопытство неизменно напоминало о себе. Осталась последняя дверь, и именно тут что-то дёрнуло Целтина глянуть вниз. В щели из-под двери торчал смятый тетрадный листок с каракулями, нацарапанными шариковой ручкой...

«Помогите».

Из-за спины материализовался Панфилов, снова улыбнулся, указал рукой вперёд.

- Тут ступеньки, осторожнее.

Целтин испуганно кивнул, всё же обернулся, но листка и след простыл.

Показалось?

Не может быть.

Хотя ясно, что показалось. Ведь за дверьми никого нет. Детей эвакуировали. Или... Или...

Целтин почувствовал, как шевелятся на затылке волосы.

Укус собаки. Избавление. Таблетка, предложенная Громовым. Все эти вращения и трансформации, так похожие на те, какие претерпевала Алиса из сказки про зазеркалье... Она ведь тоже перед этим что-то съедала или выпивала! К тому же, не стоит забывать, что его окружают федералы, которые ничуть не удивились прибытию какого-то там профессора-самоучки, более того, так легко посвящают, по сути, человека с улицы в таинство засекреченных списков. Понятно, не всему стоит верить на слово, хотя и красиво поют, без фальши. Но и не секрет, что им что-то нужно и что просто так теперь не отпустят. Ещё этот листок...

А ведь дети всё ещё тут!

Целтин не знал, радоваться озарению или нет. Одно понятно: нужно молчать. С пансионатом и впрямь что-то не так. Адронный коллайдер, может быть, спровоцировал некую инвариантность, но напрямую влиять на местную аномалию вряд ли мог. К тому же эксперимент давно прекращён, а несуразица тут так и прёт. И эти два кекса тянут в подвал... Да-да, лестница вовсе не на верхние этажи. Вниз и в темень, такое ощущение, в преисподнюю!

Громов уже спустился на нижнюю площадку, когда Целтин с Панфиловым нагнали его. Стоял, почёсывая подбородок, снова над чем-то размышляя. Завидев сосредоточенное лицо гостя, потупил взор, шумно вздохнул, как бы давая понять, что сокрытое за очередной дверью, не в силах объяснить даже он сам.

Целтин невольно обернулся. Увидел сквозь стены притихших внутри тёмных комнат детишек, склонившихся у запертых дверей, в надежде услышать, что происходит снаружи... Поскорее мотнул головой, гоня наваждение прочь.

- Дети... – прохрипел он. – Как давно здание пустует?

Панфилов чуть не оступился.

- Зачем это вам? – вздохнул Громов.

- Просто... Такое ощущение... – Целтин мялся, ругая себя на чём свет стоит. – Наверное, показалось. Говорят, от места многое зависит в плане восприятия окружающей обстановки. Знаете, многие слышат в покинутой Припяти детские голоса...

- Так-то город-призрак, – улыбнулся Панфилов. – Поверьте, тут всё намного проще.

Целтин изобразил на лице облегчение, хотя внутри была напряжена каждая жилка.

- Как далеко вы продвинулись в вопросе изучения нейросетей? – в лоб спросил Громов, поворачивая в скважине ключ.