Скала Прощания. Том 2

Когда они шли с Бинабиком и солдатами, Саймон привык, что другие занимались охотой и поисками чего-то съедобного; а если он и помогал, то под чьим-то присмотром. Внезапно он почувствовал такое же одиночество, как в первые ужасные дни в Альдхорте после побега из Хейхолта. Он испытывал ужасный голод и выжил только благодаря тому, что его нашел тролль – да и погода тогда была не такой пронзительно холодной. В те дни он воровал на одиноко стоявших фермах, а теперь брел по замерзшему дикому лесу, который превращал его прошлые скитания в легкую прогулку.

Вой грозового ветра усилился, воздух стал еще холоднее, и Саймон отчаянно дрожал. Постепенно в лесу стало темнеть, напоминая о том, что слабый дневной свет не может продолжаться вечно, и Саймон обнаружил, что с трудом борется с охватившим его ужасом. Весь день он старался не обращать внимания на тихий скрежет его когтей: временами ему казалось, будто он идет вдоль края пропасти, не имевшей ни дна, ни конца.

Саймон вдруг понял, что так можно легко сойти с ума – нет, конечно, он не будет махать руками, как нищий, что-то бормочущий возле таверны, – просто соскользнет в тихое безумие. Сам того не замечая, он сделает неверный шаг и полетит в бездну, близость которой казалась сейчас совершенно очевидной. Он будет падать до тех пор, пока не забудет, что падает. Его настоящая жизнь, воспоминания, друзья, прежний дом – все начнет уменьшаться, пока не превратится в древние пыльные предметы внутри его головы, как в давно заколоченной хижине.

«Неужели именно так человек умирает?» – вдруг подумал он. Останется ли часть тебя в теле, как наводившая ужас песня Скоди? Лежишь ли ты на земле и чувствуешь, что мысли постепенно исчезают, точно плотина из песка, которую уносит ручей? И теперь, когда ему в голову пришла эта мысль, – будет ли так уж страшно лежать во влажной темноте и постепенно переставать существовать? Не лучше ли это, чем безумные тревоги живых, бесполезная борьба с минимальными шансами на победу, паника и безнадежное бегство от неизбежной смерти?

Сдайся. Просто прекрати сопротивляться…

Эти слова оказались невероятно приятными, точно печальная, но красивая песня. Они напоминали нежное обещание, поцелуй перед сном…

Саймон падал, и это заставило его прийти в себя, он выбросил вперед руку и ухватился за ствол тонкой березы. Сердце отчаянно колотилось у него в груди.

И тут он с удивлением обнаружил, что снег собрался у него на плечах и сапогах, словно он долго стоял на месте, хотя ему казалось, что прошло лишь мгновение! Он тряхнул головой и принялся хлопать себя по щекам руками в перчатках, пока боль окончательно не привела его в чувство. Заснуть на ногах! Замерзнуть стоя! Что же он за олух такой!

Нет. Саймон застонал и тряхнул головой. Бинабик и Слудиг сказали, что он уже почти мужчина: он не допустит, чтобы оказалось, что они ошиблись. Он замерз и испытывал голод, и все. Он не станет плакать и не сдастся, как маленький ученик повара, запертый на кухне. С тех пор Саймон видел многое и совершил достойные поступки. Он бывал и в более тяжелых переделках.

И что теперь делать?

Саймон понимал, что не может сейчас решить вопрос с едой, но знал, что это не главная проблема. Бинабик сказал – и Саймон очень хорошо это запомнил, – что человек может довольно долго обходиться без пищи, но не проживет и ночи в холоде без укрытия. Вот почему, говорил тролль, костер очень, очень важен.

Но у Саймона не было костра и возможности его разжечь.

Размышляя над этим печальным фактом, Саймон продолжал идти вперед. Несмотря на быстро сгущавшиеся сумерки, он рассчитывал отыскать подходящее место для ночлега. Снегопад усилился, и сейчас Саймон брел по дну длинного неглубокого каньона. Он хотел найти место повыше, где ему не пришлось бы выбираться из огромного сугроба, если он переживет ночь. Неожиданно Саймон почувствовал, как на его потрескавшихся губах появилась улыбка. С его умением находить неприятности на свою голову, в вершину выбранного им холма обязательно ударит молния.

Он хрипло рассмеялся и несколько мгновений радовался собственному чувству юмора, но ветер быстро заставил его смолкнуть.

Саймон выбрал заросли тсуг на вершине небольшого холма, где они выстроились, словно часовые. Конечно, он бы предпочел спрятаться за крупными валунами или, еще того лучше, в пещере, но на такую удачу рассчитывать не мог. Он не стал обращать внимания на жалобы пустого желудка, быстро осмотрелся по сторонам и принялся за работу, превращая снег в жесткие глыбы, которые складывал так, чтобы они образовали стену с подветренной стороны, потом принялся ее выравнивать, пока она не стала доходить ему до колен.