Скандальный

– Твое тело определенно принадлежит мне, – я засунул руку ей в трусики и с силой сжал киску. – Признай, Эди. Ты стремительно тонешь во мне. Ты уже вся мокрая. – Я протянул последнее слово, вводя в нее два пальца и управляя ее возбуждением. Она была напрочь мокрая, и я непременно трахну ее сегодня, даже если это означает, что я попаду к Богу в черный список. – Ты моя, и тебе это претит. Ты моя, а я не волна, которую ты можешь оседлать. Я чертов океан. И каждый день, когда ты выкидываешь номера, воруя мой айпад, старый телефон или чертов хлам из моего бардачка, ты тонешь все сильнее. Скажи мне, Ван Дер Зи, из-за меня тебе тяжело дышать?

Мой рот был возле ее трусиков. Шорты уже валялись на полу. Я поднял на нее взгляд, и с виду показалось, будто она была готова расплакаться. Как же это было бы прекрасно! Слезы, стекающие по ее совершенному фарфоровому личику. Сломанная кукла. Моя сломанная кукла.

– Да, – она сделала резкий вдох, глядя, как я спускаю ее нижнее белье по бедрам.

Сердце сбилось с ритма, когда я впервые увидел ее обнаженной. Не в компрометирующей позе возле принтера и не на заднем сиденье чужой машины с оставшейся на теле майкой, а совершенно голой. Я все еще был полностью одет, но по какой-то причине чувствовал себя не менее обнаженным. Мне было не по себе, но не настолько, чтобы прекращать.

– Я не могу дышать, когда думаю о том, что хочу сделать с тобой, но дышу слишком часто, когда думаю о том, что я хочу, чтобы сделал со мной ты, – призналась Эди.

– Расскажи мне, – прошептал я, уткнувшись в изгиб между ее бедром и киской, наблюдая, как все ее тело дрожит подо мной, хотя я еще даже не прикоснулся к ней. – Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал?

– Все, – ответила она еле слышно. – Я хочу, чтобы ты сделал со мной все.

Я провел языком по внутренней стороне ее бедра, вдоль киски, внутри и снаружи, слизывая каждую каплю ее страсти, а потом приподнялся и, дотянувшись до тумбочки, достал презерватив. Эди спешно стянула с меня рубашку, пока я снимал джинсы, держа резинку в зубах.

– Один момент, Эди. Все, что мы делаем, мы заберем с собой в могилу.

– В могилу, – повторила она. – Отец лишит меня всего, что мне дорого, если узнает.

«И меня тоже»,

 – с горечью подумал я. Разница лишь в том, что я буду бороться с этой сволочью до конца. Она не могла этого сделать. Или не стала бы. Что одно и то же.

Я развернул презерватив, чувствуя знакомое одобрительное подрагивание члена. Встал на колени между ее ног и стал ласкать ее пальцами, поглаживая и похлопывая покрытый резинкой член. Девушка застонала, наблюдая за мной.

– Мне понравилось, когда ты с силой прикусил мой сосок, – сказала она.

Я не ответил, вынимая из нее пальцы и покрывая ее киску следами ее возбуждения.

– Из-за тебя я схожу с ума от желания, – захныкала она, когда я в первый раз ударил ее по киске. Ее тело содрогнулось и замерло, и она издала громкий вскрик, который я заглушил, засунув ей в рот мокрые пальцы.

– Ш-ш-ш, – протянул я. – Ты сказала, что тебе понравилось. Покажи мне, как сильно.

Она начисто облизала мои пальцы, и, обхватив ладонью ее затылок, я притянул ее ближе, а затем без предупреждения вошел в нее. Точно такая же, как и все женщины, с которыми я спал. Точно такая же, убеждал себя я. Точно такая же, черт возьми.

Такая чертовски влажная.

Я сделал один, второй, третий толчок, даже не задумываясь и не спрашивая у нее об ощущениях, как поступал с любой другой женщиной.

Но черта с два она была похожа на любую другую женщину.

Эди двигалась подо мной, сперва медленно, но потом стала нагонять мой темп. Она издавала стон каждый раз, когда я входил в нее, царапала мне спину, когда я закинул ее ногу себе на плечо и вошел глубже. Она была маленькой и узкой, но улыбка на ее лице подсказывала, что она наслаждалась этой пыткой не меньше меня.

Каждый раз, когда я ощущал этот импульс в груди, я двигался сильнее, быстрее, яростнее, пытаясь прогнать чувство, которое сопровождало покалывание в яйцах и напряжение в мышцах. Она в ответ царапала меня сильнее, до крови, и кричала мое имя в подушку, которую прижимала к лицу.

Я трахал ее.

Но она тоже меня трахала.

– Я близко, я близко, я близко, – повторяла она, и это стало для меня сигналом к тому, чтобы перевернуть ее, войти в нее сзади и прижать головой к подушке.

– Я хочу сделать тебе больно, – сказал я, потому что всегда так говорил и всегда испытывал такое желание.

Но сейчас я его не испытывал. Я действовал на автопилоте. Как люди, которые порой утверждают, что голодны ровно в полдень, лишь бы свалить из офиса на обеденный перерыв.

– Так сделай, – простонала она в подушку, полностью мне поддавшись, и, черт возьми, кончила, сжимая мой член и сотрясаясь, словно в припадке. – Сделай мне больно, Трент. Мне нравится чувствовать твой гнев на коже.