Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)

— Почему же не ждут, — с ехидцей заметила Лена, которая враз уловила перемену в настроении Гюнтера. — Что это ты за всех-то говоришь? Вот некоторые очень даже ждут, потому что хотят разобраться, кто кому и что должен на самом деле, а не в твоей интерпретации.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — мрачно заявил о’Дим. — Иначе не была бы так оптимистично настроена.

— У меня хорошие шансы скоро узнать, — пожала плечами Лена. — Потому что кажется вон он идет.

— Да, это дед пожаловал, — кивнул Гермес, устремляя свой взор в глубину длинного коридора, в конце которого материализовалась очередная фигура.

Лена же во все глаза смотрела на Кроноса, уже не удивляясь тому, что он, как и ранее Гермес, появился из ниоткуда (ведь для божественной сущности перемещаться подобным образом было делом обычным). Она, правда, почему-то думала, что Кронос непременно должен явиться перед ними в облике громадного и свирепого чудища, а он показался в обычном человеческом виде.

— Деду незачем казаться страшным, — эхом к ее мыслям отозвался Гермес. — Дешевая театральщина — не его стиль. Честно говоря, у него и стиля-то никакого нет. Да и мы все с нашей суетой мало его интересуем.

— Тогда почему он пришел сюда сейчас?

— Потому что Гюнтер нарушил порядок. А Кронос не терпит хаоса.

— А вот это уже интересно, — оживился Геральт. — Что такого он нарушил? Обманул кого-то из нас при заключении своего договора? Меня или Ольгерда?

— А ты поинтересуйся у своей подружки, — предложил Гюнтер. Теперь с него слетела вся его показная любезность, и он смотрел на Геральта с нескрываемой злобой.

— Что? При чем тут Лена? — не понял Геральт.

— Имейте терпение, — поднял руку Гермес. — Сейчас разберемся.

Лена же пропустила мимо ушей этот тревожный диалог, так как ее вниманием всецело завладел приближающийся к ним Кронос. Лена как завороженная наблюдала за его поступью — мерной, неторопливой, величественной. И ей казалось, что она видит, как за ним летят-вьются шлейфом разноцветные дни — черно-белые зимние, пёстрые весенние, летние — ярко-синие и зеленые, осенние — золотые. И она вдруг поняла, что если оказаться среди этого хоровода дней, то можно действительно легко попасть в абсолютно любое время — отмотать года назад или рвануть в будущее.

— Не стоит, — вывел ее из раздумий голос Гермеса. — Ничего хорошего из этого никогда не выходило.

Лена очнулась, возвращаясь в реальность и вновь ощутив себя стоящей среди полутемного коридора в доме фон Эвереков рядом с Геральтом. Кронос же тем временем подошел к их честной компании и теперь смотрел прямо на Гюнтера.

— Ты просил у меня время. Много времени. Я дал его тебе. А теперь я пришел за платой, — заявил ему Кронос.

— На самом деле просил не я, а он, — Гюнтер указал на замершего в дверях Ольгерда. — Он хотел бессмертия. Я просил у тебя время для него.

— Ты просил у меня время. Неважно зачем и для кого. Ты просил. Я дал. Теперь плати.

— Интересующая тебя вещичка будет у меня с минуты на минуту…

— У тебя больше нет минут. Плати сейчас.

— Но сейчас мне нечем.

— Ты хотел взыскать долг с него, — Кронос указал на Ольгерда. — Взять то, что тебе не принадлежит. Ведь лично ты ничего ему не давал.

— Я задействовал свои связи. Я посредник, — затараторил Гюнтер. — У нас был договор, по которому мне полагается…

— Тебе ничего не полагается. Время, положенное на оплату услуги, истекло. Время жизни, взятой взаймы, закончилось, — Кронос в упор посмотрел на Ольгерда. — Время твоего бессмертия вышло.

— Как закончилось? — воскликнул Гюнтер. — Витольду, жизнь которого пошла первым взносом в бессмертие Ольгерда, было отмерено много лет, а со времени его гибели не прошло и десятка. Гермес, — он посмотрел на божество торговли, — это как понимать? Мы же договор заключали! Что у вас в небесной канцелярии за беспредел творится? Для вас что, данное слово не свято? Как жить-то тогда на свете?

— Свято оно, свято, не боись, — поспешил успокоить Гюнтера Гермес. — У нас каждому слову — место. И значимы они все одинаково, и те, что жирным красным выделены, и те, что внизу мелким шрифтом подписаны. Ты, когда договор подмахивал, не читал его разве?

— Процентная ставка? — упавшим голосом промямлил о’Дим.

— Ага. Она самая, — радостно кивнул Гермес. — Она немного изменилась с учетом инфляции. Ну и за счет этого слетела с обещанного бессмертия пара-тройка лет.

— Десятков лет, ты хотел сказать, — уточнил Гюнтер.

— Лет или десятков лет, — пожал плечами Гермес. — Нет никакой разницы. Для нас, потому что это мелочь, для Ольгерда — потому что ему уже все обрыдло.

— Для меня есть, — сердито проворчал Гюнтер, — потому что с меня внепланово требуют плату. А я на это не рассчитывал.

— Честность и дотошность при заключении договоров и их последующем выполнении — одни из главных условий твоего существования, — сказал Кронос. — А ты перестал их выполнять. Если сущность не выполняет свою функцию, она не нужна. Гюнтер о’Дим, твое время выш…

— Гермес! — взвизгнул Гюнтер. — Останови его, сделай что-нибудь! Я не хочу развоплощаться!