Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)

Дальше дело пошло настолько прытко, что в мозгу Лены отпечатывались лишь отдельные стоп-кадры (причем, не факт, что самые важные): хватающийся то за голову, то за сердце Моисей, громко причитающий, что его непременно и как всегда буквально с минуты на минуту кто-нибудь загонит тут в гроб, и авторитетно заявляющий, что на самом деле все здесь именно для этого и собрались, а диспетчерская, коллектив, инспектора и попаданки — лишь прикрытие, которым его враги и злопыхатели искусно замаскировали истинную цель существования Малых ебиней — сжить-таки со свету Моисея.

Потом был договор, который беспрестанно охающий Моисей под ворчливые увещевания Фрейи Ньёрдовны подсунул для подписи Лене. А она его, разумеется, и подмахнула. Впрочем, на всякий случай бегло пробежав глазами его пункты и посмотрев, нет ли там какого подвоха — все-таки опыт общения с Гюнтером и показательное выступление Гермеса Зевсовича не прошли для Лены даром.

Затем Фрейя Ньёрдовна торжественно вручила ей ключи от кабинета и от ведомственной квартиры, где Лене отныне предстояло жить, торжественно сопроводила ее в Справочную, где встала посреди кабинета и широко повела рукой в сторону стеллажей:

— Вот, теперь это твоя епархия, а ты тут хозяйка. Давай, приступай. Удачи!

С этими словами Фрейя Ньёрдовна удалилась, оставив Лену в одиночестве среди бесчисленного множества книг-пособий о правилах попаданского поведения в неизведанных мирах. Лена еще несколько минут бессмысленно смотрела на закрывшуюся за ней дверь, затем подошла к столу, уселась в мягкое и удобное кресло (наверное, белке Рататоск было удобно в нем дремать после обеда, а вот для работы оно ей вряд ли годилось), подвинула к себе справочник по миру ведьмака, еще раз кинула взгляд на упреждающую надпись.

«По несчастью или к счастью, истина проста: никогда не возвращайся в прежние места»,* — подсказала ей мудрая книга, угадав на этот раз не язык, а нужный момент из ее памяти. И Лена решительно перевернула страницу.

Строки из стихотворения Г. Шпаликова.

========== К ЧЕМУ ПРИВОДЯТ МЕЧТЫ или ЭПИЛОГ МАШИНОЙ ИСТОРИИ ==========

Этот мир выглядел угрюмым и неприветливым, навевая воспоминания о сером небе и холодном дожде, под которым вечной осенью мок и мерз город, когда-то бывший Маше родным.

Под порывом стылого, прилетевшего с моря ветра тревожно зашумела листва; пламя костерка, у которого сидела Маша, довольно загудев, разгорелось сильнее и ярче, вновь заплясало на поленьях и тлеющих головешках, прянуло в стороны, зло и жадно лизнув рыжими языками начавшую сгущаться вокруг тьму. В этом мире день, похожий на осенний, был короток, а ночь — холодна, черна и полна бесприютной тоски. Маша поёжилась, плотнее кутаясь в теплую накидку, и протянула к огню уже порядком озябшие ладони.

«Скорей бы уж они прибыли, — подумала она, глядя в стремительно темнеющие небеса и с беспокойством думая, что скоро уже не сумеет рассмотреть в просветах деревьев ожидаемый ею корабль с черными парусами. — Не мир, а дно вселенной какое-то. Даже Карька — и то сюда быстро дорогу найти не может. А я уже смерзла совсем. И темно тут. И жутко. И тоскливо. А пню этому чугунноголовому на все совершенно пофиг. Дрыхнет, как ни в чем не бывало».

Маша с неодобрением и нескрываемой завистью посмотрела на расположившегося поблизости Имлериха, которому были нипочем ни холод, ни возможные опасности окружавшего их практически с трех сторон леса. Монументальный эльф коротал время ожидания своих товарищей единственно верным и испытанным способом — улегшись поудобнее у костерка в их с Машей небольшом импровизированном укрытии и погрузившись в крепкий здоровый сон.

«Храпит, паразит, — она вздохнула, с кислой миной слушая рулады, которые выводил во сне эльф. — Ну правильно, а чё ему. Это я от любого шороха вздрагиваю. А ему бояться нечего, он сам кого хошь до икотки напугает».

Маша нахмурилась и за неимением ничего лучшего начала размышлять о превратностях судьбы.

Маша не знала, сколько времени прошло с момента ее появления на Тир на Лиа. Оно, то есть это самое время определенно шло тут не так, как в ее мире, но приноровиться к эльфскому календарю Маша пока так и не смогла. Точнее, не успела. Потому что ее жизнь, которую она планировала проводить в неге и праздности, приобретя статус королевской любовницы, вопреки ее ожиданиям превратилась в хоровод стремительно сменяющих друг друга событий, полетела-понеслась в бешеной скачке по мирам тем самым Диким Гоном, страшную сказку о котором она когда-то читала в прошлом.

Началось же все с того, что триумфально вернувшийся домой после своего чудесного воскрешения Эредин решил-таки заняться государственными делами лично, а не через посредника-управляющего. О чем торжественно и объявил с балкона Дворца Пробуждения при большом стечении народа на площади перед королевской резиденцией. И главное, что понял молодой король, наконец остыв от войн и погонь и окинув своим мудрым и всевидящим ястребиным оком вверенное ему ольховое королевство — назрели реформы.