Сказ о том, как тяжела попаданская доля (СИ)

Глядя на эти идиллические картины мирной жизни, Лене не верилось, что где-то есть Велен с виселицами, стоящими рядами по обочинам дорог, и черной тучей воронья, разжиревшего на мертвечине; разоренными и опустевшими деревнями с почерневшими печами на месте сгоревших домов, стоящими скорбными памятниками уничтоженной жизни; и пустошами, на которых лишь воют волки да бродит нежить. Думая об этом, она вспомнила слова Йорвета о том, что надо бы устранить Эмгыра — и тогда весь этот ужас перестанет расползаться черной чумной заразой по всему северу. А ведь он прав. Не будет императора-захватчика — не будет войны. По крайней мере, сюда она уже не придет. Возможно, и Север, и Юг еще какое-то время будут терзать местечковые раздоры и распри, но и им рано или поздно придет конец. И хоть на какое-то время наступит мир.

— Геральт, а Эмгыр же уже старый? — спросила она у ведьмака, который сидел с ней рядом и обнимал ее за талию.

— Что? — такого вопроса Геральт от Лены явно не ожидал. — Ну, он уже не молод. Хотя до старика ему еще далеко. А что это тебя вдруг заинтересовал возраст Эмгыра?

— Ай, я вот думаю, да чтоб он лучше сдох.

— Ты не одинока в этом своем желании. Много людей и нелюдей желает ему смерти. Да вот только он помирать не торопится.

— А ведь наследников у него же нет?

— Нет, — коротко сказал ведьмак, то ли намеренно умолчав про Цири, то ли действительно не считая ее наследницей императора Нильфгаарда.

— А потому что прежде чем войны воевать, надо было сначала сыновьями обзавестись, чтобы элементарно было кому передать навоеванное.

— Это он промашку допустил, что не взял тебя в советники лет пятнадцать назад.

— Еще скажи, что я не права!

— Права-права. Только мой тебе совет, выкинь ты из головы и Эмгыра, и его нерожденных наследников. Плюнь на них.

— Я не могу на них плюнуть. Потому что эта мразь все воюет и воюет. Ну вот как в таком нестабильном мире жить?

— Как все, — пожал плечами Геральт. — Будет война — будем думать, куда от нее деваться. А пока — зачем сушить себе голову тем, что от тебя никак не зависит. Живи сегодняшним днем. И радуйся этому самому дню, пока можно.

— Блин, Геральт, вот уж такой из тебя оптимист, что прям хоть ложись да помирай.

— Я не оптимист, я — реалист.

— Ты мрачный, циничный тип, который способен испортить настроение кому угодно.

— Я тебе испортил настроение?

— Да! Оно у меня было хорошее. Вокруг все такое солнечное, цветущее. Вот я сначала всему этому радовалась, потом подумала, что придет этот урод Эмгыр все изгадит. А потом ты сказал, что все правильно, так и должно быть.

— Я сказал вовсе не это.

— А вышло, как это.

— Тебя не переспоришь.

— Как и твою Йен?

— Лен, давай лучше про Эмгыра, — попросил Геральт.

— Ты сам сказал, чтоб я на него плюнула. Я решила последовать твоему совету. Но говорить-то о чем-то надо.

— И почему непременно о Йен?

— Можно о Трисс.

— Лен, я же не спрашиваю тебя о твоих мужчинах.

— Не о чем спрашивать потому что. И ты, между прочим, об этом прекрасно знаешь. Так что отмаза не прокатила.

— Я не хочу вспоминать о своих женщинах.

— Потому что твоя Йен — это как чемодан без ручки.

— Что?

— И нести неловко, и бросить жалко, — со злобным торжеством изрекла Лена, отодвинулась от Геральта и отвернулась.

— Лен, что на тебя нашло? — Геральт снова потянул ее к себе. — Сама себе досаду придумываешь, сама потом обижаешься. Что за самоедство? Тебя Талер с Йорветом вчера заразили своими страданиями?

— Пользуешься тем, что мне деться от тебя некуда, — проворчала Лена, снова устраиваясь у него под боком.

— Почему, Оксенфурт большой, может и присмотришь там себе кого для серьезных отношений и дальнейшей жизни.

— Чё, совсем дурак?! — Лена сердито отпихнула ведьмака.

— Тихо ты! Я чуть с крыши не сверзился!

— Ну и ничего бы тебе не сделалось!

— Понятно, медовый месяц кончился, — вздохнул Геральт.

— Он у нас и не начинался, — буркнула Лена.

— Почему нужно обязательно все усложнять?

— Потому что нам, женщинам, хочется стабильности и определенности.

— Я никогда не вру вам. Я никогда не обещаю то, чего не смогу дать. И раз за разом вы обвиняете меня в том, что вы сами обо мне нафантазировали.

— Если бы нас у тебя было поменьше, возможно обвинения были бы полегче, — ядовито изрекла Лена.

— Началось, — возвел глаза к небу Геральт. — Может, я не могу иначе. Может, я устроен так, ну-у, природа у меня такая… В конце концов, почему никто не жрет за такое же точно Лютика, все бросаются именно на меня.

— Потому что Лютик забавный дурачок, а ты — брутальный мачо.

— Я — кто? — не понял Геральт.

Ответить Лена не успела, так как снизу раздался голос Талера.

— Эй, Геральт, мост уже виден. Давай остановимся и обсудим план дальнейших действий. К тому же будет не очень хорошо, если в моем фургоне обнаружат эльфа. Радовид-то помер, но дело его еще живет.

— Ага, — быстро согласился Геральт, который был явно рад тому, что Талер прервал неудобный и начинающий сворачивать в опасное для ведьмака русло разговор. — Лен, приехали, — обратился он к своей хмурой спутнице.