Сказители

Я хоть знаю, куда бегу? Нет, не знаю. Я просто бегу. Бегу так, словно не будет никакого завтра. Мы, люди, обладаем таящейся в нас таинственной энергией, на которую всегда можем рассчитывать в минуту опасности. Инстинктивная настороженность, чистая и примитивная бдительность, которая сидела в нас тысячи и тысячи лет. Это наш отсутствующий хвост – анатомическая утрата, которую мы частенько используем, чтобы отличить себя от диких животных, но, моя дорогая Дао, правда в том, что мы все еще обладаем этой особенностью. След этого инстинкта остается: крошечный обрубок хвоста, приросший к нашему крестцу. Так давайте же воспользуемся им наилучшим образом!

Это кажется невероятным – что нами управляют наши инстинкты. Когда мы свободны от диктата разума, у нас нет времени на раздумья. Каждое движение гарантирует выживание. Ха! Наконец я подбегаю к воротам курортного поселка. Я поспешно перехожу на шаг, делая вид, будто только что вернулся с прогулки по живописным окрестностям, хотя я весь в поту. Ну и ладно. По каменной дорожке мне навстречу идет сотрудница курорта. Она останавливается и кланяется мне. Я выдавливаю из себя неловкое приветствие.

– Солнце сегодня жарит нещадно, правда?

Она кивает в знак согласия.

– Приятная погода для прогулки на водопад, – говорит она. – Если вам интересно, то, пожалуйста, получите больше информации о наших экскурсиях на стойке регистрации.

– Спасибо, большое вам спасибо! – говорю я, и, насвистывая, иду к своей бревенчатой хижине.

Я открываю дверь и, к своему удивлению, обнаруживаю, что в комнате все еще темно. Розовые занавески задернуты и не пропускают в комнату ни единого солнечного луча. Ни одна лампа не включена. От полной темноты создается ощущение, что еще ночь: мои глаза не сразу привыкают к кромешной тьме. Я чувствую легкое головокружение. У меня ноет под ложечкой, давление падает. Я на ощупь пробираюсь к мини-бару, хватаю там бутылочку газировки и залпом выпиваю до дна. Увидев пакетик сладостей, я разрываю его и нахожу внутри массу разноцветных драже в шоколаде. Я засыпаю их себе в рот. Мне становится гораздо лучше. Я сажусь и смотрю на кровать. Дао все еще крепко спит, абсолютно на ведая, что я только что ворвался в номер, судорожно порылся в холодильничке и слопал сладости. Отчего же она так вымоталась? Я гляжу на нее, лежащую без движения, и забрасываю в рот еще драже. Потом мне на ум приходит мысль, что я в розыске и в бегах. Мне нужно убираться отсюда куда-нибудь. А еще я обещал настоятелю прийти к нему в храм. Я швыряю в сумку всю свою одежду. Мне нужно уходить немедленно. «Быстро! – восклицаю я по-английски. – Быстро!»

Я нежно трясу Дао за плечо.

– Дао, проснись!

Ее гладкая кожа на ощупь холодная. Она, безусловно, обладает всеми качествами красивой женщины: длинные волосы, гладкая фарфоровая кожа. Я изучаю ее лицо и отмечаю, что женщины, когда спят, выглядят моложе. Я снова пытаюсь разбудить Дао, тряся ее за ногу – на этот раз уже сильнее.

– Дао, нам надо уходить!

Ноль реакции. Я сажусь рядом с ней на кровать и правой рукой слегка шлепаю ее по щеке.

– Дао, Дао! Ты меня слышишь?

Ее глаза плотно закрыты, но веки шевелятся. Это просто смешно! Почему же мне так трудно ее разбудить? Может, стоило бы ударить ее посильнее, но я бы почувствовал себя виноватым, если бы ее розовые щеки покрылись синяками. Кто бы в здравом уме так поступил? А если подумать, мы столько лет трудились вместе не покладая рук. Это выматывает – все эти усилия свести концы с концами, разъезды по всем провинциям страны семь дней в неделю. И когда человек так долго изнурял себя тяжким трудом, это же нормально, что ему нужно больше спать. Не говоря уж о Дао, которая всегда страдала анемией, так что вполне естественно, она нуждается в сне больше, чем кто-либо другой. Иногда, провозившись целый день со своими пациентами, я мог задремать в кресле со стаканом пива в руке. И Дао никогда меня не тормошила и не пыталась разбудить: она всегда хотела, чтобы у меня был крепкий ночной сон. Однажды я так разоспался, что проснулся после полудня. Дао дома не оказалось, поэтому я принял душ и поехал на такси в нашу клинику. Она была там и занималась с пациентами: приветствовала новоприбывших и просила их приехать чуть позже.

– Врача еще нет, – сообщала она им, – он должен быть после обеда.

Увидев меня, она ласково со мной поздоровалась.

– А, ну вот и ты наконец! Ты ел?

Какая же она милая, правда.

Вообще-то какая разница, если я позволю ей поспать чуть подольше. Ей нужен отдых, чтобы ее жидкая кровь сгустилась до нормальных показателей. Она же всегда позволяет мне спать, сколько я хочу, так что с моей стороны было бы жестоко поступать с ней иначе. Мы принадлежим друг другу. Мы знаем, где искать друг друга. И неважно, если один из нас просыпается раньше или позже другого. Мы оба знаем, когда и где нам встретиться.

Однажды Дао дала мне больше денег, чем обычно, несколько тысяч, и сказала:

– Пойди развлекись. Ты так трудился весь день.

Видите, она хочет, чтобы я развлекался, как все мужчины.