Сказка

Мы вышли на улицу, которую я узнал. Это был бульвар с заросшей сорняками полоской земли посередине, и с домами, возможно, бывшими когда-то дорогими магазинами, обслуживающими членов королевской семьи и их приближённых. Йота протянул руку, чтобы дотронуться (или сорвать) до одного из огромных жёлтых цветков, и я схватил его за запястье.

— Не делай этого, Йо. Они кусаются.

Он взглянул на меня. «Правда?»

— Правда.

Теперь я мог видеть коньки крыши огромного дома Ханы. Лия повернула направо и начала пробираться вдоль разбитых витрин магазинов, глядя сквозь дождь на пустынную площадь с пересохшим фонтаном. Крики горя Ханы теперь были почти невыносимыми каждый раз, когда её рыдания усиливались и переходили на визг. Наконец, Лия обернулась. Она кивком указала мне идти вперёд, но похлопала одной рукой по воздуху: тихонько, тихонько.

Я наклонился к Радар и прошептал ей «тсс». Затем присоединился к принцессе.

Хана восседала на своём троне, украшенном драгоценными камнями. На её коленях лежало тело дочери. Голова Рыжей Молли свесилась с одной стороны трона, ноги свисали с другой. Этим утром не слышалось никаких песен о любвеобильном Джо. Хана погладила рыжую копну волос Молли, затем подставила своё бугристое лицо дождю и снова завыла. Она подложила одну мясистую руку под шею павшей женщины, подняла её голову и покрыла поцелуями лоб Молли и то, что осталось от её окровавленного рта.

Лия указала на Хану, затем подняла руки ладонями вверх: Что дальше?

«Вот что», — подумал я, и пошёл через площадь к тому месту, где сидела Хана. Одна рука на рукояти револьвера мистера Боудича. Я не замечал, что Радар идёт со мной, пока она не начала лаять. Она надрывалась во всю глотку, с рыками при каждом вдохе. Хана подняла глаза и увидела, что мы приближаемся.

— Спокойно, девочка, — сказал я. — Стой рядом.

Хана оттолкнула тело дочери в сторону и поднялась. Одна рука Рыжей Молли упала на кучу мелких костей.

— ТЫ! — завопила великанша, её грудь вздымалась волной. — ТЫЫЫЫ!

— Так точно, — сказал я. — Я — наречённый принц, так что преклонись передо мной и прими свою судьбу.

Я не ожидал, что Хана повинуется, и не ошибся. Она кинулась ко мне прыжками. Через пять она оказалась бы передо мной. Я позволил ей сделать три, потому что не хотел промахнуться. Я не боялся. Тьма накрыла меня. Она была сплошной, но ясной. Звучит как парадокс, но так оно и было. Я видел красную трещину, идущую по центру её лба, и когда Хана заслонила небо надо мной, что-то крича — не знаю, что — я всадил в неё две пули. По сравнению с 22-ым калибром Полли, револьвер 45-го был все равно, что дробовик по сравнению с детским пневматическим пистолетом. Её покрытый фурункулами лоб провалился, как снежная корка, когда наступаешь на неё ногой. Каштановые пряди волос отлетели назад вместе с веером крови. Рот Ханы открылся, обнажив подточенные зубы, которые больше не будут рвать и жевать плоть детей.

Её руки взметнулись к серому небу. Капли дождя стекали по пальцам. Я чувствовал запах порохового дыма, сильный и едкий. Хана сделала полуоборот, словно для того, чтобы ещё раз взглянуть на свою любимую дочь. Затем обмякла. Я почувствовал глухой толчок под ногами, когда она рухнула на камни.

Так пала великанша Хана, которая охраняла солнечные часы, бассейн и вход на Поле Монархов позади дворца Лилимара.

4

Йота стоял у правого крыла дома Ханы, которое выполняло роль кухни. С ним был серый человек почти без лица; казалось, что плоть отделилась от его лица и сползла вниз, закрыв один глаз и почти весь нос. Он был одет в заляпанную кровью белую тужурку и белые штаны. Я предположил, что он повар Ханы — был им, — которого она называла ублюдком без хера. Против него я ничего не имел. Моё дело ждало меня во дворце.

Но, похоже, дела Лии с Ханой ещё не были закончены. Она подошла к павшей великанше, вытаскивая свой меч. Кровь собиралась вокруг головы Ханы и стекала между камней.

Эрис шагнула вперёд и взяла Лию за руку. Лия повернулась, и выражение её лица не нуждалось в словах: Как ты смеешь дотрагиваться до меня?

— Неа, миледи Гиллиан, я не хочу проявить неуважение, но обождите минутку. Пожалуйста. Ради меня.

Лия, казалось, задумалась, затем отступила назад.

Эрис подошла к великанше и раздвинула её ноги, чтобы подойти поближе к одной из её огромных растопыренных ляжек. Она задрала свою грязную юбку и помочилась на бледную безжизненную плоть бедра Ханы. Когда она отошла, слёзы катились по её щекам. Она повернулась к нам лицом.

— Я пришла с юга из деревни Вайва, из места, о котором никто не слышал и никогда не услышит, потому что эта шлюха разорила её, убив десятки людей. Одним из них был мой деда. Другой была моя мать. Теперь делайте, что хотите, миледи. — И Эрис присела в реверансе.

Я подошёл к Йоте и повару, который весь дрожал. Йо приложил ладонь к своему лбу, глядя на меня, и повар сделал то же самое.