Сказка

— Костыли в подсобке. Вот его лекарства, плюс два тюбика геля с арникой[73]. Здесь есть листок с точными дозировками, хорошо? — Она достала бутылки и показала их мне одну за другой. — Это антибиотики. Это витамины четырех разных видов. Это рецепт на Линпарзу[74]. Покупать в CVS[75] в Старом поселке. Это слабительные. Там нет суппозиториев[76], но ты должны прочитать о том, как их вводить, если они ему понадобятся. Ему это не понравится.

— Не так уж много ему нравится, — сказал я. — В основном Радар.

— И ты, — сказала она. — Ты ему нравишься, Чарли. Он говорит, что тебе можно доверять. Я надеюсь, он говорит это не только потому, что ты появился в нужное время, чтобы спасти ему жизнь. Потому что есть вот это.

Самый большой флакон был наполнен двадцатимиллиграммовыми таблетками оксиконтина. [77] Мелисса серьезно посмотрела на меня.

— Это плохой наркотик, Чарли. Очень затягивает. Однако, он чрезвычайно эффективен против той боли, от которой сейчас страдает твой друг и которая может продолжаться от восьми месяцев до года. Возможно, дольше, в зависимости от других его проблем.

— Какие еще проблемы?

Она покачала головой.

— Не мне говорить. Ты просто придерживаешься графика приема и оставляешь без внимания его требования о большем. На самом деле он может получить больше до наших сеансов терапии, и знание этого станет одной из его основных мотиваций – возможно, самой большой – продолжать терапию, даже когда это причиняет боль. И это будет больно. Тебе нужно держать их там, где он не сможет до них добраться. Ты можешь придумать какое-нибудь место?

— Да. — Это был сейф, о котором я думал. — Это сработает, по крайней мере, до тех пор, пока он не сможет подниматься по лестнице.

— Значит, три недели, если он будет продолжать лечение. Может быть, месяц. Как только он сможет подняться, тебе нужно будет подумать о другом месте. И тебе нужно беспокоиться не только о нем. Для наркоманов эти таблетки на вес золота.

Я рассмеялся. Я ничего не мог с этим поделать.

— Что? Что тут смешного?

— Ничего. Я сохраню их в безопасности и не позволю ему уговаривать меня на большее.

Она пристально смотрела на меня.

— А как насчет тебя, Чарли? Потому что я не имею права давать их несовершеннолетним; насколько известно врачу, который их прописал, их будет принимать взрослый человек, за которым осуществляется уход. У меня могут быть неприятности. Не возникнет ли у тебя искушения попробовать одну или две и немного покайфовать?

Я подумал о своем отце и о том, что с ним сделала выпивка, и о том, как я когда-то верил, что мы можем спать под мостами на шоссе, а все наши пожитки — в украденной тележке для покупок.

Я взяла большую бутылку с таблетками окситоцина и бросила ее обратно в сумку к остальным лекарствам. Потом я взял ее за руку и заглянул ей в глаза.

— Чертовски маловероятно, — сказал я.

8

Была еще небольшая инструкция, которую я вытащил, потому что нервничал, оставаясь с ним наедине – что, если что-то случится и этот дурацкий телефон 1970-х годов решит не работать?

«Тогда ты позвонишь в 911 со своего телефона двадцать первого века», — подумал я. Как ты сделал, когда нашел его на ступеньках черного хода. Но если у него будет сердечный приступ? Все, что я знал о искусственном дыхании, я узнал из телешоу, и если бы его мотор остановится, у меня не было бы времени посмотреть видео на YouTube на эту тему. Я видел много домашних заданий в своем будущем.

Я посмотрел, как они отъезжают, и вернулся в дом. Мистер Боудич лежал, прикрыв глаза рукой. Радар внимательно присела у кровати. Теперь нас было только трое.

— Вы в порядке? — спросил я.

Он опустил руку и повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Выражение его лица было опустошенным.

— Я в глубокой яме, Чарли. Я не знаю, смогу ли я выбраться.

— Вы сделаете это, — сказал я, надеясь, что мой голос звучал более уверенно, чем я чувствовал на этот счет. — Хотите чего-нибудь поесть?

— Мне нужны мои обезболивающие таблетки.

— Я не могу...

Он поднял руку.

– Я знаю, что ты не можешь, и я не буду унижаться – или оскорблять тебя — выпрашивая их. Когда-либо. По крайней мере, я надеюсь, что нет.— Он снова и снова гладил Радара по голове. Она сидела совершенно неподвижно, ее хвост медленно двигался из стороны в сторону, ее глаза не отрывались от него. — Дай мне чек и ручку.

Я сделал это вместе с книгой в твердом переплете, которую он мог бы использовать для поддержки. Он написал «ТОЛЬКО ДЛЯ ВНЕСЕНИЯ ДЕПОЗИТА», затем нацарапал свою подпись.

— Ты отправишь это от меня завтра?

— Конечно. Первые граждане, верно?

— Верно. Как только он попадет в систему, я смогу выписать чек на покрытие моего пребывания в больнице. — Он протянул мне чек, который я положил обратно в бумажник. Он закрыл глаза, снова открыл их и уставился в потолок. Его рука не покидала головы Радара.

— Я так устал. И боль никогда не берет отпуск. Даже не делает гребаного перерыва на кофе.

— Обед?

— Не хочу, но мне говорят, что я должен есть. Может быть, немного сардин и соленых оладий.