Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

— Не смей! — он ударил кулаками по песку. — Мне надоело быть хорошим! Пытаешься делать как надо — все наперекосяк идет, никто спасибо не скажет. Так кому оно нужно, чтобы правильно?! Вот и иди к своей царевне, творите с ней, что вздумается, а меня не трогай, не строй из себя святошу, я теперь понял, какой ты! Пошел вон!

Яков внимательно посмотрел на брата. А потом развернулся и правда пошел прочь. Один шаг. Два. Пять. Десять.

— Яша! — закричал позади него Клим, но он не обернулся. — Яша! Яков!

Он кричал и кричал, и Яков пустился бегом и бежал до самого общежития. Там заперся у себя в комнате и избил ни в чем не повинную подушку. Хотелось плакать, но он сдержался.

Мир вокруг него рухнул окончательно. Зря он сюда пришел. Зря на что-то надеялся. Нужно вернуться домой. Там все было хорошо, а значит, там ему и место.

Но прежде он сделает то, что должен, и спасет Злату. Потому что, возможно, это вообще единственное, что он еще может сделать правильно.

***

Сообщение для Златы Яков сначала написал на страничке в блокноте. Потом подумал и переписал. Потом еще раз переписал. Отложил ненадолго, вернулся к нему, исправил одно слово. А затем очень внимательно перепечатал и отправил ей. И стал ждать ответ.

«Я должен перед тобой извиниться, — написал он. — Мы можем встретиться? Я был не прав».

Злата шагнула к нему в комнату через зеркало. Дверь в шкафу он заранее открыл, чтобы она не стукнулась о полки. Между его сообщением и ее появлением прошло всего двадцать минут, а Якову показалось — вечность.

Она явилась к нему собранная и строгая. В длинном платье с рукавами. Прикрылась волосами, словно пытаясь ими закрыться от него. И Яша сразу понял, что все действительно закончилось. Злата пришла в последний раз. Она осталась стоять возле зеркала, и этим, и своим внешним видом сразу же обозначила пропасть между ними, которую уже точно нельзя было преодолеть. Ну и пусть. Он только спасет ее и уже ничего не попросит взамен. Он слишком устал, чтобы еще о чем-то просить или спрашивать.

И он собрался с духом, чтобы заговорить, но Злата успела первая.

— Тебе не за что извиняться, — без всяких приветствий сдержанно и очень сухо начала она. — Вчера я повела себя недопустимо. Я плохо себя чувствовала, разозлилась и сказала то, что не имела права говорить. Обвинила тебя в том, в чем за тобой нет вины. Я прошу тебя забыть о моих словах, если сможешь. И это я должна приносить извинения, и я приношу.

Яков смотрел на нее во все глаза и улавливал сказанное лишь краем уха. Раньше он только знал, что перед ним царевна. Сейчас же увидел это воочию.

— Ты действительно этого не заслужил, Яш, — добавила она уже куда мягче, наверное, потому, что он промолчал. — И это все было не про тебя.

«А про кого тогда?» — хотел спросить он, но сдержался. Вряд ли бы ее обрадовал такой вопрос.

— Мне жаль, что я заставил тебя злиться, — произнес он вместо этого.

— А мне жаль, что у нас все так получилось, — вздохнула Злата. — Мне было хорошо с тобой, и я надеюсь, что тебе со мной тоже хоть чуть-чуть. Но, наверное, тебе действительно будет лучше меня больше не видеть. Ты достоин чего-то настоящего, Яш. И ты обязательно это получишь. Прости, что затеяла все это. Я не думала, что выйдет так. Что ж, пожалуй, теперь я пойду…

И она развернулась в сторону зеркала. Это был тот самый момент, который должен был решить все. Либо он сделает это сейчас, либо не сможет сделать уже никогда.

— Злата! — позвал он.

Она обернулась.

— Да?

— Я хочу попросить кое о чем напоследок.

— О чем?

Она была серьезна и спокойна, и Яков поразился тому, как в такой ситуации она умудряется сохранять невозмутимость.

Он сделал шаг к ней. Нужно было пройти еще три.

— Всего одну вещь, и я больше тебя не потревожу.

Шаг.

— Не потревожишь? — нахмурилась Злата. — Но ведь это ты захотел все закончить.

Еще шаг.

— Да, потому что тебе тоже было нехорошо от наших встреч.

— Нехорошо?

Последний шаг. Теперь он стоял совсем близко. Злата была ненамного, но все же ниже него, он и раньше это знал, но посмотреть на нее вот так — сверху вниз — ему доводилось очень редко. А так близко и с такого ракурса она выглядела немного иначе, и царевна снова исчезла, а на ее месте осталось просто девушка. Совсем молодая. Проська вон всего на год младше Златы. Да только что с того, что она была замужем и готовилась нянчить своего первого ребенка. В глазах Якова его сестра сама еще была ребенком, какой он помнил ее в детстве, и он порой смотрел на нее и все никак не мог понять, как же так случилось, что все они выросли. А может, матушка не зря продолжает считать их всех малыми детьми. Может быть, они такими и остались? И Злата тоже всего лишь пытается играть во взрослую, а на деле лишь дитя, которое очень нужно пожалеть…

— Говори прямо, чего хочешь, — нетерпеливо и недовольно нахмурилась она. — Если смогу — дам.

— Обнять тебя.

Перемена в ее лице была столь быстрой и явной, что Яков сразу понял: он не ошибся. И она знала. Она с самого начала знала, как снять проклятье, и именно поэтому не давалась ему.