Сказка Шварцвальда

Они приближались к паспортному контролю. Маша боялась смотреть на помертвевшее лицо своего спутника. Если бы их взгляды нечаянно пересеклись, то сдерживаемые с раннего утра слезы хлынули бы ручьем. Ей удавалось улыбаться, автоматически отвечая на реплики Клайва, поинтересовавшемся ее самочувствием и сейчас, желающего приятного полета и мягкой посадки.

В момент расставания Маша шагнула к Максу и, прищурившись, сделала глубокий вдох, стараясь запомнить запах теплого молока с медом, что исходил от его кожи. Она не смотрела ему в глаза, она любовалась его красиво очерченными губами, которые робко шептали.

— Когда ты решишь… если…ты решишь вернуться — поправился парень, и Маша физически почувствовала его боль, — черкни мне пару фраз в фейсбуке. Где бы я ни был — найду тебя…

Она молча кивнула, переведя сухой воспаленный взгляд на стоящего за его спиной улыбающегося и не протрезвевшего англичанина. Тот театральным жестом вырвал из своей груди трепещущееся в руках сердце, поднес к губам и нежно облизал… Паяц! Мне будет не хватать тебя… — подумала она с горькой улыбкой.

Потом все же осмелилась поднять глаза и на кратчайший миг коснулась заледеневшей души затаившего дыхание Макса, изо всех сил желая согреть ее своим теплом. Она подумала в последний раз дотронуться до его нежных губ кончиками пальцев, но не посмела.

Я не достойна тебя…Прости.

Повернувшись, не сказав ни слова, исчезла за стеклянной кабинкой пограничного поста.

Макс обреченно поник головой и сгорбился, две глубокие складки навсегда прорезали его лоб. Мир вокруг окутал сумрак.

…Регина молчала, услышав признание Михаэля и просьбу о благословении. Ее темные как ночь глаза грустно смотрели на сжавшуюся в комок, сгорбившуюся Кристину. На лице ведуньи не отражалось ровно никаких чувств. Михаэль взял ледяные пальцы своей любимой и начал греть в своих руках.

Мучительное молчание прервал крик сойки, пронесшейся над лесной хижиной в поиске добычи.

— Назови дочь Анной, в честь нашей матери, Маленькая Птичка. — вдруг произнесла Регина и в продолжении фразы повернулась к Люстигу и тем же спокойным тоном закончила

— Ты не можешь взять Кристину в жены. Когда просила тебя заботиться о ней как о сестре, я не кривила душой. Вы рождены от одного отца, краснодеревщика Вильгельма Кляйнфогель, что родом из Фогельбаха. Твоя мать Магдалена, поддавшись мимолетной девичьей страсти, понесла от него в великой тайне, и, разрешившись от бремени в стенах этого дома, была вынуждена оставить ребенка мне, опасаясь справедливого гнева барона. Ваш ребенок зачат от кровосмешения.

Кристина, вскрикнув, лишилась чувств, ее ставшим ватным тело мягко сползло на земляной пол хижины.

Михаэль вскочил на ноги и бросился ей на помощь. Он поднял безжизненное тело женщины и бережно отнес на кровать.

Потом повернулся к кормилице, его глаза сверкали от ярости

— Что такое ты говоришь, матушка!! Как это могло произойти? Ради чего ты хранила проклятую тайну?

Регина была холодна и невозмутима

— Молчи глупец!!! Ты нарушил клятву, данную мне!

Красивое лицо ведьмы-отшельницы скривилось от боли.

— Видно здесь не обошлось без усердия темных сил. Знаешь ли ты, мой мальчик, что ее сердце было обещано другому? И теперь тот покалечен, искровавлен, повержен ниц. Он стоит на грани между жизнью и смертью, и может в любой момент ее перешагнуть. Она не должна была остаться с тобой.

Михаэль упал на стул и, сжав виски, пытался успокоить нечеловеческую боль, раскалывающую его голову на части.

— Откуда ты знаешь, что Вильгельм мой отец? — еле выдохнул он.

— Мне ли не знать, от кого понесла моя слабая на передок младшая сестра!!! — голос Регины словно раскат грома прокатился по темным углам хижины.

— Сестра… — только и смог вымолвить уничтоженный Михаэль. — Это невозможно…

— Отнюдь!! — отрезала Регина.

Она поднесла к лицу бледной как смерть Кристины небольшой пузырек и капнула несколько красных капель целебного зелья в ее полуоткрытый рот. Девушка прерывисто вздохнула, открыла пустые глаза, и в тот же момент вновь погрузилась в спасительный сон.

— Ей нельзя возвращаться в Фогельбах. Отец не примет назад обесчещенную дочь. Он оголил свой разум, не оставив душе права сомневаться и сопереживать… Посвятил себя служению, забыв о главной благодати… До разрешения от бремени она останется у меня. Потом решим.

Вцепившись взглядом в недоумевающего Михаэля — Регина твердо произнесла.

— И не перечь. Я не заставляю тебя разлюбить ее. Над этим я не властна. Но побойся своего справедливого и доброго Бога, не веди под венец ту, которую обязался хранить как сестру.

Голова Михаэля без сил опустилась на стол.

Регина, тяжело вздохнув, тихо вышла из сеней, медленно прикрыв за собой дверь. Ее глаза, налитые долго сдерживаемыми слезами глянули на низкое свинцовое небо. В тот же миг она по волчьи оскалила зубы и бросила со злостью

— Не сомневаюсь, что ты все слышал, ты, словно призрак скользишь за людьми, что-то вынюхивая и выискивая, шакал!

— Матушка, — осклабился выступивший из — за угла хижины Хассо — Вы несправедливы к своему родному сыну

Регина усмехнулась.