Сказка Шварцвальда

— Господа судьи, Ваши святейшества, прошу принять мои показания. Я раскаиваюсь в сотворенном грехе, меня настигло внезапное безумие, я уничтожил самое любимое творение (Яков задохнулся от волнения), самое дорогое творение моей жизни и готов нести за содеянное самое суровое наказание.

Не говоря более не слова, он рухнул на скамью.

— Протестую! — раздался звонкий женский крик. Вся зрительская толпа повернула головы к стоящей в углу зала женщине. Она сняла с головы темный покров, и ее пушистые белокурые волосы разметались по плечам.

— Господа судьи! Ваше Святейшество! — вновь раздался ее голос. Она смотрела на Конрада и обращалась к нему в единственном числе. Епископ почувствовал ее искренний взгляд, и легкая дрожь пробежала по его телу.

— Я хочу выступить в защиту Якова Циммерманна, незаслуженно обвиненного в ереси.

Эпископ видел краем глаза, как побагровело от злости пергаментное лицо инквизитора. Наступил краткий момент торжества. Конрад встал из — за стола и подняв руку дабы усмирить взволнованный зал громко произнес

— Церковь готова выслушать свидетеля защиты. Говори, дитя мое, всю правду. И ничего не бойся, Господь защитит тебя!

Сев на место, он с наслаждением услышал, как взбешенный испанец бессильно скрипнул зубами.

Змея осталась без яда?

— Пусть клянется на Библии!! — раздался голос из толпы.

Секретарь не мешкая, взяв со стола судебных заседателей увесистую книгу, подошел к Кристине, замершей в нерешительности.

"Не обязательно знать молитвы, чтобы говорить с Богом", — вновь раздался в ее голове тихий голос.

Женщина положила дрожащую руку на священную книгу и произнесла первое, что пришло в голову

— Клянусь Святым престолом и Божьей Матерью говорить истину, — она испуганно посмотрела на молодого монашка, смотрящего нее с нескрываемым удивлением. В этот момент с кафедры вновь послышался властный голос епископа.

— Твоя клятва услышана, продолжай!

Зал затих в ожидании.

Кристина от страха на короткое время лишилась дара речи. Повторяя, заучивая все утро слова, что она должна была произнести, сейчас растерялась и забыла все до единого.

Среди притихших поначалу соседей на скамьях послышались смешки

— Что красавица, молчишь? Или сказать нечего? Чего тогда полезла на рожон?

Епископ, подняв руку, грозно взглянул на чрезмерно заносчивых зевак.

Кристина откашлялась и заговорила. Ее дрожащий голос постепенно набрал силу.

— Ваше Святейшество! Господа судьи! Я, Кристина Кляйнфогель из Фогельбаха стою перед вами, чтобы выступить в защиту Якова, которого грязным наветом обвинили в богоотступничестве. Вся его вина заключается лишь в том, что он… что он любит меня. Мы любим друг друга, — поправилась девушка, и в этот миг по рядам жаждущих крови мужчин пронесся вздох глубокого разочарования, а среди немногих женщин, образовавших неугомонный островок в конце зала послышались грустные вздохи и шепот.

— Говорила тебе, Агнесса, что красавчик до смерти влюблен… Он идет на плаху, потому что его сердце истекает кровью…Бедный художник…Красив словно Адонис, погляди только…

Епископ вновь поднял руку, остановив шум.

— Продолжай, дитя мое!

Кристина, густо покраснев, снова заговорила

— Заказ от фрайбургской епархии был почти готов, когда я сказала Якову, что не смогу стать его женой… Я разбила его сердце, даже не думая о последствиях…

Прислужник инквизитора грубо прервал девушку

— Какое отношение имеет разбитое сердце художника к поруганном образу? — гневно прозвучал его голос.

Епископ нахмурил брови. Действительно! Вопрос закономерен. Происходящее может выйти из под контроля. Он обязан взять ситуацию в свои руки.

Кристина удивленно взглянула на судей и пояснила само собой разумеющееся

— Яков писал образ Богоматери с меня, с женщины, которую он любит.

В зале поднялся невообразимый шум. Взгляд епископа упал на молодого дворянина, стоящего в дверях и не сводящего взволнованных глаз с говорившей. Стоило ему услышать ее смелое признание, как расталкивая возбужденную толпу, перешагивая через скамьи, раздавая тумаки, он пробрался к женщине и властно схватил ее за руку, резко повернув к себе. Она дернулась, стараясь вырваться, но сильные руки мужчины, обнявшие ее, смирили волнение. Незнакомка покорно затихла и поникла головой.

Художник, искоса наблюдавший за сценой, разыгравшейся за его спиной, обреченно сгорбился и отвернулся. Его лицо передернулось от мучительной судороги

Удивлению Конрада, узнавшему Михаэля фон Берен не было предела. В его голове мгновенно сложились обрывки единой картины. Неисповедимы пути судьбы… Так значит вот какая ты Кристина Маленькая Птичка, фаворитка молодого баронета, наследника замка Шварцштайнфалль и прилегающих к нему земель, глупая девочка прилетевшая на пламя разгорающегося костра за ускользающей любовью, и угодившая в клетку, которая сегодня захлопнется. Кристина из Фогельбаха… воспитанница Черной Регины, его…

— Как он посмел!!? — послышался истошный истеричный крик — Божий образ сравнить с человеческим!! Еретик!!! Сжечь его!