Сказки и легенды пушкинских мест

Бывало собирае барин, спрашивае, которые могли што работать: которы в п[а]харя, которы што. У мужика было четыре сына. Барин говорит: „А твои как сыны?“ А ен говорит: „Я их спрошу“. Пришел: „Сыны, который што може работать?“ Один говорит: „Я буду столарем“. Другой говорит: „Я буду кузнецом“. А третий говорит: „А я хуть и сапожником“. А в последнева Андрюшку спросил: „А ты цем?“ А он говорит: „А я вором“. Который больше доходу нанесе батьку. Сапожник там принесе рубль, другой сын полтинник, третий може полтора; вор, оказывается, больше всих нося доходу.

Ну, вот барин и услышал, говорит: „Потребовать Андрюшку-вора, пускай он приде. Коли ты, Андрюшка, — вор, так вкрадь ты у миня быка“. А ён говорит: „Завтре буде готов“. Ну, вот барин поставил к скоту два пастуха хороших. Он поймал два зайцика, к этому скоту подходи. Вот он пустил одново зайцика и второво, пастухи и побегли, бросили скот, и за этим зайцем. Вот он взял от этого быка от свово хвост, отрезал, к ихнему бросил, взял одново без хвоста и ввел. Барин спрахивал: „Где быки?“ А оны говорят: „Бык быка съел. Где хвост, там и бык“.

Потом он ево потребыл. „Ну, говорит, коли ты вор, вкрадь мне сама луччава коня“. А ён отвецае: „Завтра!“ Вон он это коня запё́р, поставил коневников

, сторожов. Вор ноцью взял евоное пальто, белый халат, в каким ходют, взял водки, к этому подойде: „Выпейте водки, лучше будете стеречь“. Напоил одново, другова, третьева, оны все вдрыз. Он взял ключи, отпер и коня увел и продал, все там обделал. Барин приходя перьвому: „Што вы спите?“. — „Барин, со вцарашнева, с вашева“. Ко второму приходи, и второй такую песню: „Барин, со вцарашнева“. И третий: „Со вцерашнева“. Тот к этому пойде, плюне, ко второму — ногой толк.

„Позвать Андрюшку“. — „Ну, коли ты вор, вкрадь мою барыню“. Ен говорит: „Завтра“. Оны преспокойно вси лягли, спят там. Он приготовился там, ворудился, што ему надо. Он стоит под окном, он вырыл тело [покойника], и он это в окно поставил головой. Барин увидал, тесаком голову срубил. Думае: „Добро вор прибран“. Успокоился, лег спать. Ён [вор] горнишным зайцика свитого в середку, а кухарке теста пшанишнова промеж их вывратил; барыню ён унес и продал. Барин встал — барыни нет, прибегае к горнишным. Одна говорит: „Ты родила“, — другая: „Ты“. Барин плюнул. Прибежал к кухаркам. Тая говорит: „Ты меня испачкала“, — другая: „Ты“. Барин плюнул и ушел. Дождался свету, увидели, што все не так. „Достать Андрюшку топерь!“ Барин и говорит: „А где барыня?“ А ён говорит: „Цартям прода́л“. Барин говорит: „Ону

б ненужно было продавать бы вам барыню“. А ён говорит: „Я ее цартям прода́л“. Ну, говорит: „Как ону достать?“ — „Дайте сажня три дров, дайте эще пеньке́ мне“. Барин дал ему три сажня дров, дал пеньке, сколько требалось.

Вот он около озера жге огонь и вье веревки. Выбегает оттуда цартенок: „Что ты, Андрюшка-вор, делаешь?“ — „А я, говорит, буду возеро морщить, да вас цартей буду корчить. Отдайте барыню“. Ен в воду. Вот оттуль с во́ды выскакавае: „Хозяин посылае нас — на вора — который из нас обгоня, тогда подадим барыню“. Он говорит: „У меня трехлетний младенец вас обгоня“. И ён цартенок скал [сказал], што побягим. И ён пустил зайцика вор, а цартенок сам побег. Зайцик яво обогнал.

Ну вот, он в воду, а вторый ишшо оттуда выскакывае. „Давай, говорит, бороться: кто в нас повали, то барыню подадим“. И ён говори: „У меня самый древный старицок тебя повали“. Пошел, привел медведя. „Ну-ка, говорит, Миша-медведь, схватись-ка ты“. А Миша-медведь перековеркал, насилу он в воду ввалился. Ну, вот ешше выскакывае, уже тот доволен. „Ну вот, говорит, хто выше палицу

зелезную кине, тогда барыню подадим“. И ён как кинул, чорт, так ему, Андрюшке-вору, и глазам не заглядеть. А он говорит: „Ну-тка ты кидай“. А он говорит: „Я как кину, так твои глаза стеряются. Дай-ка я тебе платом завяжу твои гла́зы“. Ну вот, ён завязал. Как он этой палицей свиснул, башку-та разбил. Он марш туда в моря.

Вот и привезли барыню, худенькую-худенькую барыню, цуть живую оттуль. Привезли, барин поблагодарил и сказал: „Верно, ты, Андрюшка — вор!“ Вся!

№ 28. О РЫБАКЕ И РЫБКЕ

Жил дед да баба. Пропа́сная у их избушка и пропа́сная корыто [были]. Дедка ходил все рыбку удить. Попалась ему рыбинка. Рыбинка и сказала: „Дед, не тронь меня, я тебе пригожусь“. Дед и пошел домой. Пришел, бабе рассказал своей: „Так и так, ловил рыбку, попалась такая рыбина“. А баба говорит: „Ах, дед, дед, дурак ты, не попросил ей, а у нас-то корыта нет“.

Дед пошел, этой рыбинки стал просить, как она ему велела крицать (этово я не помню). „Баба спокою не дае, што корыта нетути. Нет ли у вас милости, ей корыта дать“ — „Дед, иди спокойно домой, все буде справно“. Вот пришел к бабе, в избе корыто новое стоит, баба веселая такая, што господи. Баба обдумалась и ешше наутру встае, нацинае деду бранить, деду пилить. Штоб вот луцчие б изо́бку или што-нибудь такое — нацинае ему.