Сказки и легенды пушкинских мест

Они стали находить которых, што могут науцить, што с этуй лисицуй сделать. Вот им призъяснил целавек, што вы ноцью покараульте. Как она в окно влезе, так вы ону возьмите. Как она влезла, он схватил эту лисицу. Вот он и держал. Она всяким разным делалась и червяком и всякой разной дицью — он все держал, покуль вертеном сделалась; он вертено сломал — она стала красная девица [!] — опять так, как была. Вот эту бабушку взяли шайка разбойников на коневьи хвосты — разорвали.

Вот и я там была и вино пила, по усам текло, в рот не попало.

№ 31. ВОЛК И КОЗА

Жила коза с козляняткам. Козленяток в изобке бросая, а сама отправляется в сад гулять. Вот потом приходя и под дверям крицыт: „Детыньки, отоприте, маленьки, отоприте, полны роги твырога́, полны уши масла, рожки творожки, сисешки молошки“. Вот оны отопруть, оны тут пососють, поиграють. Ну, вот коза отправляется гулять, козленятам наказывае: „А волка не пускайте в избу“.

Приходи волк под двери: „Детыньки, отоприте, маленьки, отоприте, полны роги творога, полны уши масла“ [поет это грубым голосом]. Оны говорят: „Слышим, слышим! Не матушкин голос“. Вот волк пошел в кузницу: „Кузнец, кузнец, перекуй мне язык“. Вот кузнец перековал.

Вот приходи коза опять. Вот опять она так крицыт: „Детыньки, отоприте, полны роги творога́, полны уши масла, рожки творожки, сисешки молошки“. Вот оны опять отперли, пососали тут козленяты. Вот коза пошла опять гулять.

Вот волк пришел. „Детыньки, отоприте“ и т. д. [поет грубым голосом]. Вот оны: „Слышим, слышим, не матушкин голос!“ Коза не приказала, оны не открывают. Вот волк опять полетел в кузницу, штоб перековали язык такой. Кузнец перековал язык ему. Вот волк переже захватил, стал опять крицать. Вот оны отперли, думали маткин голос. Вот волк их и съел.

Вот коза пришла. Бегала-бегала, вопела-вопела. Открыла избушку рогам, одны там костоцки. Ну, вот эта сказка и вся.

№ 32. ВОЛК

Жила баба, жил дед, было семеро овец, суцка и внуцка, сивка и бурка, во́рона каурка. Ну, вот под окнам волк и пое эту песню: „Жила баба, жил дед“ и т. д. [то же, но поет]. „Дед, хороши волк песни пое. Подадим мы кота“. Ну, вот отдали кота волку. Ну, вот волк съел кота. Вот волк приходя, опять: „Жила баба, жил дед“ и т. д. [то же поет]. „Дед, говорит, подадим овецку, хорошу волк песню пое“. Потом коровку, потом коня, потом баба спряталась под горшок, а дед в пецку улез. Волк влез, деда не нашел, видя горшок, дерг бабу за подол, бабу и съел, дед остался. Эта сказка вся!

№ 33. ЛИСА-НОЧЛЕЖНИЦА

Вот лисица приходя к мужику ноцевать. Ну, вот в хозяина переноцевала, выпросила лапотки. Вот и пошла дальше. Приходя ко второму с этым лапотком ноцевать. „Ну, вот, хозяюшко-батюшко, пусти переноцевать“. Вот хозяин пустил, он спрахывае: „Куды ж ваш ла́потек? к лапоткам?“ А яна говорит: „Мой ла́потек не любит с лапоткам, он любя с куряткам“. Ну, вот она это лапоток встала ноцью, взяла закопала.

Ну, утром: „Хозяюшка-батюшка, несите мои лапотки!“ Хозяин отвецая: „Лапотка нетути“. — „А лапотка нет, давайте куроцку“. Вот хозяин дал куроцку. Потом так же уточку, потом гусыньку, потом барана, потом бычка. Потом к бычку выпросила дровяшки. Вот она и поехала. Она еде и говорит: „Но-но, конек, поло́вой

хвостецок: по лапотку — куря, по куря — утя, по утю — гуся́, по гусю́ — баран, по барану — быцок. Но-но, быцок, поло́вой хвостецок“. Ну, вот она видит: бежит заяц. „Кумынька, лисынька, провези меня“. Она: „Садись, зай косой“... И лисицу так, и волка так, и медведя так. Медведь сел — дровяшки сломал, дровяшки сломал, оглобли сломал, дровяшки запутлял. За оглоблям она стала посылать: „Бежи ты, зай“. Зай побег в лес. Говорит: „Секу-секу прямо, высеку криво“. Принес тонущие, кривые: никово им не свезти. Послали лисицу [не хозяйку]. Лисица немного лучше зайца принесла; лисицы [хозяйке] не понравилось. „Бежи ты, волк“. Волк принес хахлатую, мохнатую: ни в оглобли, ни в дровяшки никуды не годится. „Бяжи ты, медведь“. Медведь приволок как была лесинина с корням; это не гоже. Лисица побежала сама. Она сама высекла. А оны, пока она ходила, быка съели, сеном набили и поставили в дровяшину — стоит.

Лисица пришла, оглоблю принесла — она высекла. А бык стоит набитый. Она села, нацала петь, как пела: „Но-но, быцок, поло́вой хвостецок“ и т. д. Бык ни с места, хватилась лисица: он съеденай. Ну, вот лисица взнала, что съедено, говорит: „Пойдемте на ямы спасатцца[!]. Кто съел, тот в яму ввалится“. Зай побег — зай ввалился. Лисица побегла — лисица ввалилась, и так все! И она к им. Вот и она к им.

Сидели-сидели, есть захотели. „Ну, давайте тянуть. Кто не дотяне, тово будем есть“. Тянул, тянул зай, не дотянул: зайца съели. Так всих, а она ото всех кишки под себя. Так до последнего — медведя. Сидять с медведем — лисица тягая кишки из-под себя и ест. „Кумынька, лисынька, где ты берешь?“ — „Ай ты, кумонек, всади ты лапу в зад, и ты будешь есть“ Вот медведь как лапу всадил, лапа не вытянется, — медведь так и пропал. Лисица уже долго ево ела.