Сказки и легенды пушкинских мест

Выехал он за царство. Откуль ни взялся зай. „Ага, вот это слава богу. Это большие предметы мне. Ну, я не я, что своего брата добуду“. Зай вперед, а Иван-служанкин сзаду. Немного проехалши, падает конь на колени. Иван-служанкин сругался: „Эй ты, волчье мясо. Или ты незгоду слышишь, али брата свово видишь“. Конь, не будь лихо, пустился в ход. Несколько время он проехал — падает конь опять на колени. Пригинает свою голову к сырой земле-матке. Иван-служанкин и думает: „Что-то мне лошадь пример дала, а я дурак не бразуюсь. Дай-ка я спытаю, как животное“. Приложил правое ухо́ тоже к сырой земле-матке, слышит гогот и шопот своево брата Ивана лошади́. Сел на свою лошадь. „Дорогой мой, поторовись

“. Лошадка вытягивала суровую нитку. Приехал в дубовую рощу. Оглядел братнего коня. Слезно-слезно Иван-служанкин заплакал. Вынял с леску́ Ивана-царевича, наломал хворосту, сделал лаба́зы

. Положил брата Ивана-царевича на лаба́зы.

Летит ворон с воронятам: „Кар, сорокам-воронам мясо, и нам часть есть“. Ворон отвечает детя́м, что это, дети, омман нам. „Ну, это неправда, что омман“. Пали воронята на это мясо. Иван-служанкин схватил вороненка и разодрал пополам. Черный ворон отвечал Ивану-служанкиному: „Наверно ты холост, что не жалеешь так чужих детей“. Говорил этот Иван-служанкин: „Вот, черный ворон, если ты сослужишь мне службу — и заворочу твово дитя“. Отвечал черный ворон: „Жалаю все я тебе услужить“. — „Так вот, падай ко мне“. Ворон пал. „И вот, дорогой мой, два пузырька я тебе дам, под правое крылышко на живую воду́, под левое крылышко на мертвую воду́. Только, пожалуста, поаккуратней“.

Ворон вспы́рхнул, полетел. Прилетел в такое-то царство и именно, где находится эта вода. Влетел ворон в ключ, нацедил пузырек и узрадовался, как-то рот разнял, попала слезина, ворон помер там. Тогда идет государственная прислуга на кипучий ключ усударю для самовара и идет около этых колодцев и сглянула в этот мертвый колодец. Обринувши

к ключу птица. Ой, какая красивая птица! Она отживется, и я снесу самому государю, возьмет от меня — посаде в клетку — и я за это получу от ево награду. Взяла, розняла нос и впустила воды — отжился ворон и говорит ворон прислуге: „Эх, дорогая ты моя прислуга. Поглядите-тко вы на все стороны. Эй, какая царьская свадьба еде и с шарка́ми и с звонками и со всяким ленточкам“. Ну, у баби волос долгий, ум короткий. В это время обернулась она спиной — ворон в это время вылетел.

[Присказка]. Вот так нас надувают — из сапогов в лапти обувают. — „Ой, птица-луница, ты, я думаю, песни петь мастерица“. — „Ну, ланно, я спою тебе песенку: Крым, крым, вот моя и песня вся коротка“.

Прилетел этот ворон к Ивану-служанкиному. Иван-служанкин сделал испыток над этым вороненком: спрыснул мертвой водой — ни ран, ни рубцов — все зажило, спрыснул живой водой и влил в середку. Вороненок вспырхнул и полетел. Поблагодарил этот черный ворон. „Вот, Иван-служанкин, так можно с детям лететь мне?“ — „Много доволен, черный ворон, я тобой“. Ворон в это время улетел.

Иван-служанкин взял две шляпы, сходил на реку воды[!], смыл с брата Ивана-царевича песок, спрыснул мертвуй водой — в брата оказывается ни побоев, ничево. Влил живой воды в середину, встал Иван-царевич, тряхнул своёй бойкой головой. „Ой, здраствуй, братец Иван-служанкин, я уснул“. — „Ты, братец Иван-царевич, уснул убитый“. Сперьва брат Иван-царевич не поверил. Рассказал брат Иван-служанкин. „Погляди ты на свою животную и кровь свою“. В скором виде осмотрел брат Иван-царевич и с ужаху умер. Иван-служанкин этуй же водой и отживил своего брата Ивана. „Благодарю, братец Иван-служанкин, что ты мне заставил опять жить“. Порвали эты железные цепи, сели, поехали. Долго ль время ехали, может версты три-четыре не доехали царства, Иван-служанкин дай посмеяться свому брату Ивану-царевичу. „Вот, дорогой мой братец, вот я с твоей женой ночь почивал и в уста поцеловал“. Иван-царевич что-то взошел в какую-то горячку. „Вот, братец мой Иван-служанкин. За это дело достань [в] босова волка столицу с-под божницы. Много туда ишло и ехало, но оттудова не видать“.