Сказки Рускалы. Царица Василиса (СИ)

Пальцы колдуна украшали массивные золотые перстни с каменьями. Атласная черная рубаха до пят, расшитая серебряными узорами, струилась по крепкому мужицкому телу. Да откуда же в Кощее столько царской стати? Или не замечала, а она всегда с ним была? Давно знакомое смуглое лицо колдуна стало еще точёнее, еще краше. Темные брови с резкими изгибами, узкие губы. Глаза теплые медово-карие. Вроде мой Кощей, а вроде чужой.

—  Вот, — раскинув руки в стороны, закружилась, хвалясь новым платьем, — странно, конечно, выгляжу, но если тебе нравится, то и я не против.

—  Василисушка — диво, как хороша! — Суженый ласково улыбнулся и указал на маленькую копию своего трона по правую руку.

—  Скоро гонца приведут? — Без должной стати я плюхнулась на мягкое сиденье.

—  Готова?

—  Вроде.

Бессмертный прищелкнул пальцами и заливисто свистнул. Двери зала с грохотом раскинулись по бревенчатым стенам, и на пороге возникла пара: низкорослый мужичонка с круглым пузом да грудастая девица с румяными щеками, в зеленом сарафане.

Осторожно озираясь по сторонам, они двинулась к царскому трону. По пути толстопузый шикнул на девушку, и та осталась стоять деревянным идолом посередь комнаты. Козлячья бородка гонца нервно вздрагивала, выдавая волнение.

—  Назовись.— Холодный тон Кощея заставил гостя съежиться.

—  Путята я, государь.

—  Будущей царице поклонись, — приказал Бессмертный, указав в мою сторону.

—  Кланяюсь, — гонец с размахом склонился.

После разогнулся и озадачено глянул за спину на замершую девицу. Пышногрудая растеряно хлопала ресницами, беспокойно переминаясь с ноги на ногу.

—  По воле моей царской, — затянул Кощей, — от доброго расположения духа готов выслушать.

—  Благодарствую, государь. От царя Гороха к тебе пожаловал. Рад наш царь, что возродился Кощей Бессмертный после долгого покоя.

—  Ну-ну, все на том?

—  Нет, государь. Три столетия люди о тебе не слышали. Изменилась Рускала, одним царством сделалась, но традиции мы не забыли. А посему прими дань, как прежде, — Путята жестом подозвал девицу к себе. — Вот, лучшая из столичных. Станет тебе женой верной, царицей.

Колдун растерянно округлил глаза. Покосившись на меня, сглотнул подступивший к горлу ком и протяжно выдохнул.

—  Видать, оглох или ума лишился? — Резко сменив удивление на гнев, Кощей ринулся на низкорослого гонца.

—  Иль не ясно тебе, что царица-матушка будущая по правую руку от меня сидит? Ты кому кланялся, поскудник?

—  Так я же... Мы же...— резко побледнев, Путята застыл столбом ни живой, ни мертвый.

—  Вот этими руками, — колдун взял гонца за грудки, — кожу заживо сниму, собака серая!

—  Царь-батюшка! — До того мирно глядевший на прием Тишка застучал каблуками по залу. — Разреши слово молвить...— Писарь остановился за спиной Путяты.

—  Шибче. Тихомир! — рявкнул Бессмертный.

—  Прерваться надобно, государь.

—  Твоя правда.— На мгновение задумавшись, Кощей молодецким свистом распахнул двери зала.

Под строгим приглядом царской стражи гости дорогие отправились ожидать своей участи в крайний терем. От переизбытка впечатлений колотило в висках. Может, сказывалась усталость или отсутствие трапезы со вчерашнего вечера. Сложная у царей работа: не ешь, не спишь, невесты хороводами ходят.

Кощей мягко опустился на трон и, мельком глянув на меня, задумчиво промычал что-то неразборчивое. Обидно, конечно, когда мужу будущему такую девку справную под венец сулят, но и Бессмертному не позавидуешь. Видно — нервничает. Как быть — не знает.

—  Спущу с него три шкуры и дело с концом. А девицу обратно в Первоград отправим.

—  Нельзя, царь-батюшка, ворочать бабу эту.— Тихомир оставил былой трепет перед государем и оперся на спинку трона.

—  А куда ж ее? — удивился Кощей. — Тогда только на кол.

—  Или под венец. — Захотелось собственноручно исполнить последнее предложение жениха.

—  Василисушка, что ты говоришь такое? — Бессмертный бережно взял мою руку.

—  После поговорим.— Высвобождая пальцы, старалась не показывать подступившей злости.

—  Царь-батюшка, тут вот какое дело получается, — Тишка сложил руки за спиной и зашагал, — ты сам дань не отменил, а посему обязан девицу оставить.

—  Кощей я или мукой сыпано?

—  Прав Тихомир, — пришлось поддержать парня, как бы обидно не было. — иначе чего твое слово стоит?

—  Может, вы и правы, — с грустью согласился колдун.

—  Вот и надо придумать, что с девицей делать. Чтобы и слово Кощеево пуд весило, и ее под добрым предлогом спровадить. — Тишка с чувством размахнулся шапкой об пол.

—  Так сделаем, — Кощей встал с царского места и крепко сжал плечо писаря, — ступай к гонцу и морока на него нагони, чтобы не вспомнил дороги к царству нашему. После дунешь, плюнешь — пусть кубарем в Первоград катиться. Да скажи, чтобы Гороху передал, мол, Кощей дань принял.

—  Исполню, царь-батюшка, как есть исполню!

—  И прикажи сюда обед подать, — вслед Тихомиру кинул колдун. — Девицу эту на трапезу пусть приведут. Будем знакомиться.

Глава 4