Сказки тесного мира

– А рация, она какая? – спросил Алеша, глядя на Ящера.

– Рация?.. Она хорошая, – ответил Ящер, озираясь по сторонам.

Неожиданно он шагнул Алеше за спину, вытащил из кармана тонкий чёрный шнурок, набросил на шею...

Алёша уронил портфель и попытался сопротивляться, стараясь сорвать шнурок и освободиться.

– Дурак, я папе расскажу, он тебя побьет! Больно, пусти, ну больно же!... – хрипел сдавленным шёпотом Алёша.

Вдруг он вырвался и побежал к выходу, и уже почти убежал, но тут стоявший неподалеку Морозов кинулся ему в ноги.

Пацаны покатились по пыльному полу. Отбросив от себя Морозова, Алёша попытался подняться, но его придавил и стал снова бить подлетевший Каюмов.

От сопротивления Ящер осатанел, он бил Алешу коленями, пытался душить, плевал ему на голову, а когда Алёша перестал дёргаться и обмяк, Ящер вскочил на ноги и несколько раз сильно ударил тело ногами и кулаками, потом вынул нож и стал тыкать лезвием Алёше в грудь, в руки, в плечи, в живот, даже в лицо. Почти не глядя, шаря безумным взглядом по потолку, стенам, и сипло крича.

Наконец Ящер выпрямился и посмотрел пустыми глазами на Пашку, который в ужасе наблюдал за происходящим, и был бледен, как призрак.

– Ящер... Ты же его убил... Как же мы теперь за него деньги возьмем?..

– А чего он? Рация... Хренация. Умный сильно. Сомнительные гласные... Тварь...

– Согласные...

– Чего?!.

Пашка промолчал. Каюмов протянул ему окровавленный нож и мотнул головой в сторону тела.

– Чего?.. – испуганно пробормотал Морозов.

– Давай, ткни его пару раз.

– Зачем, Арик? Он и так мёртвый.

– Мёртвый, не мёртвый... Хватит базарить. Говорю тыкай, значит – тыкай, сука... Или чего?.. Решать так вместе, а дело делать – я один? Бери нож.

Глаза его почти светились.

Пашка дрожащей рукой забрал нож, стараясь не испачкаться, наклонился над телом мальчика и несильно ткнул лезвием в ногу. Ничего не получилось, лезвие не воткнулось в тело и даже не порезало брюк.

– Кто так бьет! Ну кто так бьет, долбоклюй! Дай я тебе покажу.

Каюмов взял кулак Морозова и несколько раз сильно ткнул ножом, зажатым в этом кулаке, в бок мёртвому Алеше.

– Теперь давай сам.

Пашка несколько раз с остервенением ударил. Только зажмурился. Поэтому не видел, куда попадал. Один раз нож задел что-то твёрдое. Пашку стошнило прямо на труп. А Ящер засмеялся, облизнулся быстрым языком, поднял с пола пакет с сушками, который они здесь оставили, и высыпал все светлые колечки на блевотину.

– А это тебе закусон. Как обещал!.. – и заржал.

Пашка сел на пол у стены в цементную пыль и заплакал.

– Чего ноешь, как баба! Где бы мы его держали? – сам подумай. Его кормить надо было, поить. А если бы убежал?.. Прикинь... А так мы с его родаков бабки снимем и чухнем. Понял теперь? Башкой думать надо. Гласные-согласные... Ладно, пошли к тебе, маляву писать.

– У меня мать дома.

– Ничего, мы её тоже грохнем. Ха-ха-ха! Щутка, придурок! Скажешь, к экзаменам готовимся. В ПТУ. Понял?

5.

Алёшин отец беспокоился. Уже час, как пришёл с работы, а ребят всё ещё нет. Сперва подумал, что Славка забрал младшего и они пошли погулять. Но в детской не было Алёшкиного портфеля, а суп стоял на плите холодный, его не разогревали.

Сергей Тимофеевич решил спуститься во двор. Оделся и вышел. Во дворе сыновей не было. Изрядно продрогнув, вернулся. Прихватив по дороге почту. Писем Костровы не получали сто лет, а тут вдруг – конверт в ящике. Сергей Тимофеевич распечатал его ещё в лифте. Сначала подумал, дети пошутили. Ну да, всё сходится, сами убежали к друзьям, а конверт в ящик бросили, ради шутки. Но, немного подумав, Сергей Тимофеевич понял, что его сыновья вряд ли стали бы так шутить, очень уж это страшная шутка.

Вот тогда он испугался по-настоящему.

Буквально через пару минут после возвращения Сергея Тимофеевича пришёл Славка. Один.

– Где Алёшка? – могильным голосом спросил отец.

– Не знаю. А чё? Я на тренировке был. У него ключи свои есть.

– Он домой не приходил. И... вот... – Сергей Тимофеевич протянул старшему сыну письмо.

Славка прочёл, побледнел, но пытался улыбаться.

– Ну шуточки. Это он сам придумал, что ли? “Ваш сын Алеша находиться у нас. Если вы не внисете за него выкуп 20 тысяч долларов мы его убъем. Не звоните в милицию мы все равно узнаем. Дальнейшии инструкции найдете завтра утром в почтовом ящике”.

*

На звонке в милицию настояла Алёшина мама. После того, как обзвонила всех из класса, кого только знала. Она вернулась поздно и чуть с ума не сошла, услышав про сына. Когда приехали из РУБОПа, ей даже полегче стало, это как со скорой, или поликлиникой: от одного вида белых халатов болячка бежит. Не всегда конечно, и не всякая, но бывает такое.

*

Пашку Морозова “приняли” утром у почтового ящика. Он только бросил конверт в щель и собирался бежать...

Парень распустил нюни и тут же сдал Ящера, который в это время сидел у него дома.

Когда опергруппа ворвалась в квартиру Морозова, его родители были на работе, а Каюмов сидел в трусах и шлёпанцах на кухне и пил чай с вишнёвым вареньем.