Сказки, у которых три конца

— Спасибо! Большое спасибо! Только…

— Уф, как много лишних слов! А ты к тому же ещё гордец. Не любишь, когда тебе помогают?

— Не в этом дело…

— Ну, тогда, выходит, только в том, что любишь болтать попусту! Забирайся, и поехали! Ты нравишься мне, потому что умеешь придумывать интересные дела и не боишься трудностей. Быстрее! Лошадь уже просыпается. Не знаю уж, по какому волшебству, но ты оказался здесь как раз в тот единственный день в году, когда нам позволено сойти с пьедестала и скакать, как в былые времена. Ну, так решишься наконец или нет?

И Пао́ло решился.

Ухватился за руку героя…

И вот он уже в седле!

И летит…

И под ногами у него весь город!

А на нём светится золотая окружность — прекрасная сверкающая дорога, ровная и точная, как и та, которую он нарисовал на карте с помощью компаса.

Второй конец

азмышляя у памятника, как же быть, Пао́ло вдруг почувствовал, что кто-то взял его за руку тёплой ладошкой.

— Хочу домой! — услышал он детский голосок.

Это оказался малыш, лет трёх.

В глазах у него стояли слёзы, и он доверчиво смотрел на Пао́ло.

— Где ты живёшь?

Мальчик показал куда-то в сторону.

— Хочу к маме!

— А где она?

— Там!

Это «там!» он тоже показал весьма неопределённо.

Ясно было только одно — ребёнок потерялся, не знает дороги домой и потому ухватился за руку Пао́ло и не отпускает её.

— Отведи меня к маме!

Пабло хотел сказать, что не может, что у него есть дела поважнее, но мальчик смотрел на него с такой надеждой…

Ладно, круг подождёт…

В другой раз…

— Идём! — сказал Пао́ло. — Идём искать твою маму!

Третий конец

азмышляя, как же быть, Пао́ло оглядел площадь, на которой стоял памятник.

Линия окружности пересекала её и вела прямо к старинному собору с высоким куполом.

Линии не требуются двери.

А как быть ему?

Как он пройдёт через эту толстую, словно у старинной крепости, стену?

Чтобы не отклониться от окружности, нужно забраться на купол.

Легко сказать!

Без верёвки и гвоздей этого не сделает и самый опытный альпинист, самый смелый скалолаз.

Нет, тут ничего не выйдет.

Придётся отступить.

Мечта неосуществима.

Дороги жизни никогда не бывают такими ровными, чёткими и безупречными, как геометрические фигуры.

Пабло ещё раз взглянул на героя.

Недвижный и суровый, он продолжал указывать с высоты своего пьедестала на какую-то далёкую и недостижимую цель.

Медленно и печально побрёл Пао́ло домой, невольно следуя причудливым и необъяснимым поворотам привычной дороги.

ШЛЯПНЫЙ ДОЖДЬ НАД МИЛАНОМ

днажды утром — дело было в Милане — бухгалтер Бьянкини шёл из банка в свою торговую фирму.

День выдался прекрасный.

На небе — ни облачка, оно сверкало чистотой, синевой, и в нём к тому же — просто невероятно для ноября — ярко сияло солнце!

Бухгалтер Бьянкини пребывал в отличном расположении духа.

Бодро шагая, он весело напевал про себя: «Какой прекрасный день, прекрасный день! В такой чудесный день не улыбнётся разве пень, разве пень…»

Но вот он случайно взглянул на небо да так и замер на месте, открыв от удивления рот.

Какой-то прохожий наткнулся на него и не преминул высказаться по этому поводу:

— Эй, вы! Чего ворон считаете? Смотреть надо, куда идёте!

— Но я не иду, я стою… Смотрите!

— Куда ещё смотреть? Мне некогда терять время… Ой, что это? Ой! Ай! Эй!

— Вот-вот, видели! И что скажете?

— Да ведь это же… шляпы…

И в самом деле, с голубого безоблачного неба на землю вдруг обрушился шляпный дождь.

Не просто летела какая-нибудь одна шляпа, которую мог сорвать с чьей-то головы ветер и понести по воздуху.

И не две шляпы летели, которые могли просто упасть с подоконника.

С неба сыпались, вернее, плавно опускались сотни, тысячи, десятки тысяч всевозможных шляп — мужские и дамские, с перьями и цветами, фуражки и бескозырки, жокейские шапочки и меховые шапки-ушанки, папахи, и береты, вязаные шапочки для лыжников, бейсболки…

Возле бухгалтера Бьянкини и того синьора, который наткнулся на него, остановилось много других прохожих.

Все, задрав головы, смотрели в небо — и мальчик из булочной, и постовой-регулировщик, что дежурил на перекрёстке улиц Мандзони и Монтенаполеоне, и водитель трамвая номер восемнадцать, и водитель трамвая номер шестнадцать, и даже водитель первого номера…

Вагоновожатые вышли из трамваев, чтобы виднее было, и пассажиры вышли, и все стали обмениваться впечатлениями.

— Вот так чудеса!

— Неслыханное дело!

— Чего тут удивительного? Наверное, опять рекламируют миланский рождественский кулич!

— Но при чём тут кулич?

— Значит, рекламируют сыр!

— Ах, оставьте! У вас на уме только съестное. А шляпы, насколько мне известно, пока ещё несъедобны.

— А что, это и в самом деле шляпы?

— Нет, велосипедные звонки! Да неужели вы не видите, что это?

— Похоже, и в самом деле шляпы. Шляпы, которые надевают на головы?

— А вы, интересно, на что надеваете шляпу? На нос, что ли?

Впрочем, дискуссия скоро окончилась. Шляпы приземлялись на тротуары, на дороги, на крыши автомобилей, некоторые залетали в окна трамваев, другие — прямиком в магазины.

Люди подбирали их и примеряли.

— Эта велика!

— Примерьте вот эту, синьор Бьянкини!

— Но это же дамская шляпа!