Сказки В. Гауфа

Скоро по всему Шварцвальдену разнесся слух, что Петер вернулся богаче, чем когда-либо. Случилось то, что всегда случается; когда он разорился, его вытолкали за дверь, а когда снова появился с толстым карманом, его встретили с распростертыми объятиями, жали ему руку, хвалили его коней, расспрашивали о поездке. По-прежнему занял он свое почетное место за игорным столом против толстого Эзекиила. Теперь уж он занялся не стеклянным производством, а лесным промыслом, да и то для вида. Исподволь пол-Шварцвальдена оказалось у него в долгу. Он давал деньги за большие проценты или ссужал зерном за тройную цену бедняков, которым нечем было платить. С уездным судьей он подружился и тот стал беспощаден ко всякому должнику Петера. День просрочки — и он летел туда, описывал, продавал, выгонял семью из родного дома. Сначала Петеру было немного неприятно: обездоленные бедняки толпами осаждали его двери, мужчины упрашивали повременить, женщины плакали и пытались смягчить каменное сердце, дети жалобно молили о кусочка хлеба. Но Петер догадался завести пару огромных псов и «кошачья музыка», как он называл, живо прекратилась. Всего больше невнятностей доставляла ему «старуха». Так называл он родную мать. Несчастная Барбара Мунк впала в нищету после продажи дома и завода, а сын даже не справился о ней по возвращении. Она изредка заходила к нему, старая, дряхлая, больная. В дом войти она не смела, после того, как он ее раз выгнал, но ей слишком тяжело было принимать милостыню от посторонних людей; и она плелась к богатому сыну и протягивала под окном дрожащую, сморщенную руку. Петер, ворча, высылал ей с прислугою небольшую серебряную монетку. Он слышал, как она благодарила дрожащим голосом, как призывала на него всякие благословения и, покашливая, направлялась к воротам. Ни разу не дрогнуло при этом каменное сердце; Петер только досадовал, что опять пришлось бросить на ветер нисколько грошей.

В конце концов, Петер задумал жениться. Он достоверно знал, что отказа ему нигде не будет, но затруднялся с выбором, чтобы и тут поразить всех своим счастьем и умом. Он обыскал весь лес и нигде не нашел подходящей невесты. Как-то раз дошел до него слух, что самая красивая и добродетельная девушка Шварцвальдена — это Лиза, дочь бедного дровосека. Она жила с отцом на окраине леса, усердно занималась хозяйством, помогала отцу и никогда не показывалась на вечеринках, даже по праздникам. Прослышал про нее Петер и решил осчастливить красавицу своим предложением. Старый дровосек ушам своим не верил, когда нежданный гость милостиво посватался за его дочь. Предложение казалось ему слишком лестным и выгодным, чтоб долго раздумывать; он дал согласие даже не предупредив дочь, а та из дочерней покорности не стала противоречить.

Бедняжка зажила совсем не так, как представлялось ей сначала. Она считала себя более или менее сведущей в хозяйстве, а тут никак не могла угодить мужу. Она жалела нищих и думала, что раз супруг так богат, не грех дать лишний грош бедной женщине или поднести рюмочку слабому старичку. Но Петер был совсем другого мнения и сразу прикрикнул на нее: «Ты с какого права швыряешь добро мое всяким побирушкам и бродягам? Ты принесла ли что с собою, что так раздариваешь? Твоего приданого на похлебку не хватит, а ты мотаешь деньги как герцогиня. Попробуй-ка у меня еще раз: живо кулаков изведаешь».

Прекрасная Лиза горько плакала в своей каморке над черствостью мужа. Она сто раз охотнее вернулась бы к себе, в бедную хижинку отца, чем жить в богатом доме с бессердечным скрягою. Как и чем смягчить ей сердце мужа? Бедняжка не могла знать, что у Петера мраморное сердце и что не в силах он любить ни ее, ни кого-либо другого.

Так проходили дни. Лиза избегала показываться на пороге, а если случайно проходил мимо нищие, она закрывала глаза и крепко сжимала руку, чтоб не сунуть ее в карман за милостынею. И худая слава пошла о ней по лесу; все говорили, что она еще скупее чем Петер.

Но однажды снова сидела Лиза перед домом, пряла и пела веселую песенку. Погода была хорошая, Петер уехал куда-то далеко и молодая женщина чувствовала себя бодрее обыкновенного.

По дороге показался старик с огромным мешком на спине. Издали слышно было, как он пыхтел под тяжестью. Лиза с участием взглянула на него и подумала, что грех наваливать такую ношу на старика.

Старичок, пошатываясь, дотащился до Лизы и опустился с мешком на землю. «Будьте милостивы, сударыня, дайте глоток водицы. Я погибаю, сил нет идти дальше».

— «Не следовало бы вам в таком возрасте таскать такие тяжести», — ласково проговорила молодая женщина.

— «Да, кабы не нужда, да не бедность!» — отвечал старик. — «Где вам, богатой женщине, знать, что такое бедность и как спасителен глоток воды в такую жару».