Схрон

— Вряд ли это возможно — собрать всех. Но и какого-то количества исполнителей будет достаточно. Нужен очень простой и легко реализуемый шаг… в принципе я знаю, какой. Но еще не просчитал последствий. Могу только намекнуть: необходимо использовать два агрегата — наш Ствол и Контрствол, только совсем по-иному, для других целей.

Во взглядах сотрудников службы безопасности, обращенных на ученого, легко читались сомнение, надежда, недоверие и жажда все выяснить до конца, поэтому Златков добавил с насмешливой кротостью:

— Надеюсь, вы не станете пытать вашего покорного слугу, дабы выбить из него показания?

Жданов рассмеялся, улыбнулся и Ромашин.

— Атанас, мы не «хирурги»… — Он виновато взглянул на Павла, но тот не обиделся, хотя Игнат имел в виду его хозяев. — К тому же вы доказали, что обладаете колоссальной силой воли, коль смогли отстроиться от программы. Нет, мы подождем, пока вы сделаете все необходимые расчеты. Однако вы, говоря обо мне, о точности моих формулировок, обмолвились: «Я даже скажу больше…» Что вы хотели сказать?

— Да ничего особенного, — пробормотал Златков, уходя мыслями в себя. — Вы не учитываете одно важное обстоятельство: каждая игра требует наличия не только двух игроков как минимум, но и судей, контролирующих соблюдение законов игры. Поразмышляйте над этим. Вы же, Игнат, паранорм, каких мало, иначе чем объяснить ваше постоянное опережение событий, точность представлений, знание законов Игры? Вы находитесь в почти постоянном инсайте[16], хотя и не осознаете этого. Иными словами, вы слышите голос Бога. Ну, или Судьи, если хотите.

— М-да… — протянул Жданов неопределенно, глядя на застывшего комиссара. — Ну и как относиться к вам теперь, господин Ромашин? Я тоже паранорм, но еще ни разу не слышал голос Бога. А тем более Судьи.

Игнат не ответил, ошеломленный предположением Златкова, и Жданов обратился к ученому:

— Вы кого хотите сведете с ума, Атанас. Кстати, в свете ваших последних утверждений, что есть трансгресс?

— Вы уже и сами догадались, по-моему. — Ученый очнулся, поставил бокал на столик, встал. — Извините, мне пора идти. Благодарю за угощение и приятную беседу.

— Я провожу, — встал и Ромашин, обретая былую выдержку. — Вызвать такси?

— Не надо, здесь всего две сотни метров до стоянки монорельса, хочу прокатиться до метро над лесом.

Поклонившись, Златков сошел с веранды на траву и пошел через рощу к дорожке, ведущей между другими коттеджами к метро и аэровокзалу Смоленска. Когда он скрылся за деревьями, Ромашин повернул голову к Павлу и встретил его ставший непроницаемым взгляд.

— Итак, комиссар, на чем мы остановились?

— На том же. Надо думать, прикидывать, считать. А что такое трансгресс в свете атанасовских высказываний?

— Если я его правильно понял, трансгресс — всего-навсего судейская система контроля. Просто мы видим ее под углом наших материальных представлений, вот она и упрощается для нас в «линию связи», в «парамост пространственных перемещений». Но если я прав, то любой судья имеет возможность в любой момент вызвать трансгресс и… — Жданов не договорил.

Среди берез бесшумно выросла ажурная серебристая труба, тающая высоко в небе.

Двое мужчин, одинаково пораженные зрелищем, смотрели на нее, оценивали полученное знание. Наконец у Ромашина созрел вопрос:

— Интересно, кто мы с тобой, Павел?

Жданов покачал головой, с любопытством и каким-то странным сожалением оглядел Ромашина с ног до головы.

— Мне почему-то кажется, что вопрос надо ставить иначе, комиссар. Кто вы?! Я-то уж точно к появлению трансгресса не имею никакого отношения.

Глава 4

Падение длилось долго, вечность — по ощущениям десантников, уже не раз испытавших на себе бросок по «струне» хрономембраны. Поэтому, когда жар и свист этого небывалого падения сквозь времена сменились холодом и тишиной, сознание людей восприняло это как остановку, удар по психике, от которого они долго не могли опомниться.

Первым пришел в себя Павел Жданов, имеющий большие резервы адаптации. Потом Белый. Поглядев на спутников, начинающих потихоньку шевелиться на полу кабины, они вышли из лифта в кольцевой зал Ствола и остановились.

Это был именно тот зал, тот узел выхода хроноускорителя, где много дней (месяцев, лет, веков?) назад десантники во главе с Павлом (не этим, а первым) ждали груз «големов» и готовились к атаке на хронобур. Как и тогда, нынешний горизонт здания с трубой хрономембраны был пуст и тих. Ни конкистадоров-пауков, ни черных всадников-хронорыцарей, ни «черепах» с усами-антеннами, ни других чудовищ, киборгов и живых существ Павел с Григорием не увидели.

— Интересно, в какой момент мы сейчас попали? — проговорил Белый, выйдя в коридор, освещенный голубыми прожилками в потолке. — До нашего первого появления или после? — Он вдруг хихикнул. — Если до — представляешь лица команды того Жданова, когда они увидят нас?

— Не увидят, — рассеянно произнес Павел. — Наше появление наверняка породило развилку во времени, отделение новой Ветви от этой, где мы сейчас находимся. Та команда прибудет именно туда.