Скитники

Но то, что вскоре началось, подняло бы на ноги даже мертвого. Дело в том, что скитника угораздило расположиться на ночевку в самом центре вызревшей к тому времени грозы.

Первые же раскаты грома, усиленные многократным эхом, были настолько мощными, что оглушили парня. Корней вскочил на дрожавший под ногами гранитный монолит и ошалело завертел головой.

- Сохрани, Господи, и помилуй, - торопливо зашептал он.

Непроницаемая тьма, окружавшая его, то и дело озарялась мутно-белыми всполохами сатанинского сияния. Они следовали один за другим: то ослепительно яркие, то чуть видимые. Канонада не затихала ни на секунду. Ущелье накрыли потоки воды. Застучали, срывавшиеся со склонов от раскатов грома и ударов молний, камни.

Внезапно черноту, в саженях двух от скитника, расколол слепящий ствол. Корнея подбросило. Край ниши на глазах покраснел и застывающей лавой сполз по склону. Одновременно раздался столь резкий и сильный треск, что путник на какое-то время перестал слышать.

Вакханалия света, грома и воды длилась в течение часа. Наконец, утробно порыкивающая гроза, пошла на убыль, но ливень не ослабевал. Раскаты грома теперь заглушал нарастающий рокот вышедшего из берегов ручья. Судя по силе рева, он превратился в неукротимый клокочущий поток. Корнея все чаще обдавали брызги подступавшей воды. Скитник поежился: не ровен час, смоет и так измолотит, что даже воронам ничего не останется. Пока не поздно, надо выбираться из этой ловушки!

Нащупав рукой границу подступившей воды, он мысленно представил форму ниши и понял, что спохватился поздновато: теперь, чтобы перебраться из “убежища” на склон ущелья, следовало сначала зайти в воду.

Надев котомку, Корней осторожно, не отрывая ступней от покатого дна и одновременно упираясь рукой в потолок ниши, двинулся к ее краю. Пока вода не достигала колен, он уверенно противостоял ее напору, но не кончающийся каменный свод принуждал скитника заходить все глубже и глубже. Еще чуть-чуть - и поток вместе с несущимися в нем камнями снесет его. Но Господь, наконец, смилостивился: боковая стена ниши, плавно загибаясь, открыла пленнику проход на склон.

Ощупывая в кромешной тьме шершавые выступы скалы, скитнику удалось подняться на несколько саженей. Но вскоре он вынужден был остановиться - боялся сорваться с почти отвесной стены, скользкой от дождя. Здесь, на крохотной площадке, мокрый Корней простоял, вслушиваясь в не утихающий рев воды, несколько часов. Стоял и без устали повторял слова молитвы:

- Отче наш Всемогущий! Молю тебя о милости Твоей! Ты, Господи, столько раз посылавший спасение рабу Твоему, обрати взор Свой на раба Твоего. Не о себе молю, а лишь о братьях и сестрах, пославших меня в дальнюю дорогу с единственной надеждой найти других сестер и братьев, столь же крепких в нашей вере. Молю Тебя о милости: помоги пройти этот трудный путь, не дай погибнуть рабу Твоему, приведи к тем, кого ищу. Укрепи мой дух! Помоги мне, Господи, исполнить волю братьев моих! Вера моя крепка и нерушима! Аминь!

В голове гудело от рева воды, ноги подкашивались, но Корней продолжал молиться.

Светало. Ливень утих, ночная тьма рассеялась. Оглядевшись вокруг, парень пришел от увиденного в восхищение и ужас одновременно. Он находился на склоне расщелины с отвесными стенами, уходящими в поднебесье. Склоны, смятые в огромные складки, местами вздыблены почти вертикально.

А вот и солнце! О, это Великое Живительное Солнце! Как ты преображаешь все вокруг и меняешь настрой чувств и мыслей человека!

Сразу воспрявший духом Корней даже подумал: “Не все так худо!”

Пережив за свой короткий век уйму разных опасностей, он воспринимал их как нечто само собой разумеющееся и неизбежное. Если иному происшедшее за эти сутки могло бы отбить охоту к странствиям на всю жизнь, то для него эта ночь была памятным и захватывающим дух приключением.

Внизу по-прежнему надсадно ревел, клокотал горный поток. Скоро его грозная мощь конечно иссякнет и вода пойдет на убыль, но стоит ли ждать, когда этот строптивец утихомириться? Пожалуй, разумней попытаться прямо сейчас выбраться наверх, к теплу и свету, поближе к светилу.

Эта мысль понравилась Корнею, и он, карабкаясь по уступам, словно горный козел, сумел одолеть почти неприступную стену и выбраться на плато, от края до края покрытого густым хвойным лесом, пропоротым местами суставчатыми перстами скал.

Сквозь еловые лапы солнечные лучи почти не пробивались, поэтому здесь стоял вечный полумрак и не росла трава, но, зато, сколько пухлых мхов и лишайников! Изумрудными коврами устилали они землю, седыми прядями поднимались по стволам, свисали с ветвей.