Склифосовский

Так или иначе, но Европа восприняла именно китайскую, а не греческую технологию. Происходило внедрение огнестрельного оружия долго, поскольку после Великого переселения народов многие достижения цивилизации сошли на нет, и средневековый уровень развития науки далеко не сразу позволил использовать энергию пороха. Историки считают переломным моментом вторую половину XIV века, как раз время жизни Джона Брэдмора — конец XII — начало XIII века. Первые образцы европейского ручного стрелкового оружия были, мягко говоря, несовершенны. Они представляли собой трубки из железа или бронзы, глухо запаянные с одного конца, которые прикреплялись к деревянной колоде. Этот предок ружья заряжался следующим образом: в ствол засыпался порох, вставлялась свинцовая или железная пуля, а потом к небольшому отверстию сбоку трубки подносился фитиль. Мало того что процедура долгая и неудобная, еще и тлеющий фитиль отвлекал стрелка от прицеливания. Неудивительно, что оружие сразу же начали совершенствовать и уже к первой четверти XV века появились кулеврины — ружья с более длинными стволами, изогнутыми прикладами и прицелами на стволе. Это оружие тоже оказалось недостаточно совершенным, но процесс революционных изменений в военном деле начался.

Новый тип оружия изменил всю жизнь Европы, вплоть до внешнего вида городов и менталитета его жителей. Крепости, неприступные ранее, постепенно утратили смысл, — даже самые крепкие стены не выдерживали артиллерийских залпов. Рыцарские доспехи, еще вчера стоившие целое состояние, потеряли всякую ценность, поскольку легко пробивались пулями. Стратегия ведения боя стала другой из-за возможности поражать врага на далеком расстоянии. Даже физическая сила уже значила не так много, как раньше. Маленький кусок свинца, выпущенный точно в цель, уравнял в правах богатыря и слабака.

Сильно изменился и характер боевых ранений. При кажущейся незначительности поражений по сравнению с ударом клинка они заживали значительно хуже, часто становясь причиной смерти. Врачи, наблюдая необъяснимо тяжелое течение огнестрельных ран, недоумевали и создавали различные теории этого процесса.

Поначалу предполагали, будто при огнестрельной ране основной поражающий фактор — отравление краев раны порохом и свинцом. Это учение изложено в книге Иеронима Брауншвейга (1497). В соответствии со своим убеждением он рекомендовал весьма своеобразные способы лечения: «Если кто ранен из ружья, и порохом рана отравлена, то возьми веревку волосяную и протолкни ее через простреленное отверстие, и протягивай ее туда и обратно на все лады, и тогда ты добьешься выхода пороха из раны; тогда рана не будет гноиться». Видимо, хирурги-практики не очень верили в чудодейственную силу веревки. С пороховым загрязнением они боролись более радикально: выжигали раны каленым железом или заливали их кипящим маслом. В качестве единственного обезболивающего при этой варварской процедуре раненому давали крепкого вина. Многие умирали прямо в процессе от болевого шока. Выжившим после извлечения пули свежий ожог мазали яичным желтком с розовым маслом, что тоже имело свои объяснения, но не всегда помогало.

Никто никогда не узнает, сколько несчастных погибло из-за этой теории. Об ошибочности ее сказал еще в XVI столетии французский хирург Амбруаз Паре, но информация в те времена распространялась крайне медленно, и зверства с кипящим маслом продолжались еще почти целое столетие.

Теорию порохового отравления ран сменила теория пулевого ожога. Она объясняла осложнения при огнестрельном ранении тем, что пуля, проходя через ткани, сильно нагревается из-за превращения механической энергии в тепловую. И снова прошло немало времени, прежде чем стало понятно: температура пули, попадающей в тело, повышается очень незначительно. Для ожога тканей, окружающих раневой канал, этого явно недостаточно. Существовали и другие теории, также ошибочные, хотя и основанные на законах физики. Одну из них — теорию гидравлического действия — разработали в конце XIX века немецкие ученые медики И. Регер и К. Брунс, опираясь на гидростатический закон Блеза Паскаля. Согласно этой теории, от скорости пули повышается давление в жидкостях, и вследствие этого происходят дополнительные травмы. При всей внешней правдоподобности объяснение оказалось верным лишь отчасти, оно работало лишь по отношению к некоторым органам. Позже хирурги Евгений Васильевич Павлов и Владимир Августович Тиле доказали несостоятельность этой теории. Ведь когда пуля попадает в тело, разрушение тканей усиливается по мере ее продвижения, а по законам гидравлической теории оно должно оставаться неизменным.

Так почти половину тысячелетия врачи не могли понять: в чем же принципиальное отличие огнестрельной раны от других повреждений?