Славянский оберег. Семантика и структура.

Функцию объектов, на которые отвлекалось зло, очень часто принимали на себя красные или пестрые предметы, реже в этом качестве употреблялись другие цвета. У всех славян красная нитка, лента, лоскут материи и под. повязывались на рога или хвост скоту, руку ребенка, беременной женщины, прицеплялись к их одежде, чтобы отвратить от них сглаз и порчу (см., например: [СД 2, с. 647-651; Раденковић 1989, с 131-137; Лутовац 1930, с. 110; Филиповић 1939, с. 54]). У мазуров красная ленточка, повязанная на шею ребенку, ограждает его от сглаза, у чехов для этой же цели служит красная повязка, у русских девять ниток красной шерсти, повязанные на шею ребенку, защищают его от скарлатины [ЭО 1895/3, с. 18]. В доме, где есть роженица, вешали кусок {136} красной материи над дверью ее комнаты, чтобы те, кто идет ее проведать, смотрели сначала на материю, потом на роженицу (Охрид [Ђорђевић 1934, с. 12]). Молодым на свадьбе затыкали в одежду иголки с красными нитками — от сглаза (полес.). Чтобы отвести от овец «злой» глаз, в Сербии на хребтах овец рисовали пятна красной краской, чтобы эти пятна бросались в глаза и «отбивали» сглаз от скотины (Кучи [Дучић 1931, с. 311]).

Часто в качестве оберега, на который «отвращался» злой глаз, использовали просто необычное или бросающееся в глаза сочетание цветов, например, в Сербии, чтобы предохранить ребенка от сглаза, ему надевали носки разного цвета, например, красный и белый (Герцеговина), латали черную одежду белыми нитками [Тановић 1934, с. 31]. Чтобы человека (особенно невесту) не сглазили, нужно краской поставить на лбу или лице черную точку, чтобы именно она привлекала внимание (Охрид [Ђорђевић 1934, с. 12]).

Красный цвет имеет апотропеическую семантику, безусловно, и потому, что в народной традиции он символизирует собой все, что связано со сферой жизни, здоровья и плодовитости, и поэтому противостоит смерти. В связи с этим часто красный цвет приобретает семантику замещения (см. Замещение

), поскольку своим присутствием в охраняемом пространстве «вытесняет» из него зло.

На вербальном

уровне мотив отгона на сторонний объект часто встречается в приговорах, отвращающих возможный сглаз и порчу: «Урокы на сорокы, а помыслы на коромыслы!» (укр. [Ефименко 1874, с. 28]) или: «Уро́ки, бежыте на соро́ки, а чо́го пришли́ на кро́сна!» (Берестье дубров. ров., ПА); «Na psa urok, a na kota weźrok» (пол. [Weydenthal 1922, s. 43]). Если кто-нибудь приходил посмотреть родившегося теленка, то чтобы его не сглазить, он должен был посмотреть сначала в пол, потом в потолок и сказать: «Na psa urok, na kocie ząкі» [На пса сглаз, на кошачьи зубки] или: «Na koci ogoniek» [На кошачий хвостик] (пол. [Ciszewski 1887, s. 29]). Услышав кукушку первый раз в году перед заходом солнца, чтобы предотвратить несчастье, нужно сказать: «За моим злотвором!» [Для моего врага] (серб. [Вукова 1934, с. 18]). Если кто-нибудь хвалит маленького ребенка, чтобы предотвратить возможный сглаз, хвалящему отвечают: «Да се почудиш на бабину!» [Удивляйся на старуху] (серб. Леcк. Морава [Ђорђевић 1958]). Нечистая сила боится не только самого железа, но и упоминания о нем, поэтому оберегом от вампира служат слова «Дайте ми солното желязо» [Дайте мне соленое железо] (болг. [Георгиева 1983, с. 159]); чтобы водяной не тронул человека или скотину, следует кричать: «Давай вилы, топор, косу!» и вообще вслух перечислять железные предметы (с.-рус. [Георгиевский 1902, с. 59]). Во время града выбрасывали во двор {137} кочергy, хлебную лопату, ухват и приговаривали: «Побый лучче мои кочергы, та не бый моей нывы!» (новорос. [Ястребов 1894, с. 7]).

Этот мотив часто встречается в восточнославянских заговорах, при этом носителю зла вместо охраняемого объекта «подсовывается» предмет, не представляющий никакой ценности, как, например: «А табе, ваўку, заговарваю быстрыя, ярыя вочы і вострыя зубы і кiпцi штоб грыз у лесе гнілую калоду, а ў лузе — шаўковую траву, а ў полі — каменную гару» (бел. [Замовы 1992, № 148]). В заговоре при выгоне скота на пастбище ведьмам предлагается: «А вы, ве́дзьмы, не куса́йтя, / Да гавно паяда́йтя…» (Золотуха калинк. гом., ПА). Чтобы нечистая сила не вредила ребенку, которого несут крестить, перед тем как отправляться в церковь, на перекресток клали уголь и кусок кирпича от печки и говорили: «На тоби́ пэчы́ну и го́лину, а ёму вэли́кому рости». Тогда ребенок не будет бояться сглаза (Берестье дубров. ров., ПА).

Часто в заговорах опасность отсылают чужим людям. В заговоре, охраняющем поле от птиц, говорится: «Гаю, мой гаю, птаство у тебе маю… да на чужие поля насылаю» (Копачи черноб. киев., ПА). Ср. также фрагмент севернорусского заговора от нечистой силы: «…навстречу бегут семь духов, все злые, все черные, все нелюдимые. Идите вы, злые духи, все злые, все черные и все нелюдимые, к лихим людям, держите их на привязи» (вельск. арх. [Щепанская 1992, с. 123]).