След солдата

- Товарищи, есть тут кто? - прозвучал густой бас, и мы увидели светившего себе карманным фонариком военного с рацией на груди. За ним стояли еще несколько человек. Они с удивлением смотрели на вышедших к ним навстречу девушку и старика в военной форме. Если бы эти парни знали историю села Алау! А ведь она красноречивее всего объяснила бы, почему мы сражаемся сегодня.

* * *

Группа разведчиков артполка, выполнив задание в пограничном районе, вернулась в расположение полка. И сразу же на них навалилось множество дел: нужно было доложить о своих действиях, разобрать успехи и просчеты, отправить кого-то починить рацию и добиться получения нового аппарата. А тут, как назло, налетели журналисты из пропагандистско-просветительного отдела фронта, которым предстояло написать о разведчиках несколько репортажей.

Кан сразу же после возвращения был назначен командиром отделения. Лы получил поощрение за то, что сберег рацию. Двух бойцов приняли в партию. Теперь в их группе все стали членами партии или комсомольцами, и все они были отличными бойцами.

Через несколько дней после возвращения разведгруппы в полку появились новички - в основном новобранцы, прямо из тыла. Много горцев пришло из только что освобожденных зон или из партизанских отрядов. Отделение разведчиков, которым командовал Кан, тоже пополнилось новеньким. Им был белолицый, кровь с молоком, горец с нежной кожей, по-девичьи ярким ртом и длинными ресницами. Глядя на него, нельзя было не удивиться, как на этой многострадальной, истерзанной войнами земле мог родиться такой красавец.

Как- то раз взводный собрал всех на занятие возле шалаша кашеваров. Собрались быстро. Все были в приподнятом настроении, отдохнувшие и расслабившиеся после недавних напряженных дней. Кончились дожди, и излучина реки розовела в бледных лучах разгоравшегося утра. Вода в реке возле шалаша была замутнена, а у противоположного берега поражала своей чистотой и прозрачностью: видны были даже мельчайшие камешки на дне. У самой воды, высоко закатав брюки, на камнях сидели несколько кашеваров. Набрав воды из реки, они прямо в касках замешивали лапшу; деревянные мешалки с глухим стуком ударялись о днища железных касок.

- Совсем как в моей деревне! - весело заметил кто-то.

- Может, помолчишь лучше? - тут же одернул его взводный - высокий худой мужчина. В этот момент он размеренным голосом делал сообщение о действиях артиллеристов на первоначальном этапе операции и очень рассердился, что ему помешали.

Новенький сидел в последнем ряду, напротив Лы, и внимательно слушал, широко раскрыв по-детски удивленные глаза. Лы сидел прямо на земле, скрестив ноги и прислонив к плечу автомат. Он слушал взводного и пристально рассматривал новенького. Тот взглянул на него, и его алый рот расплылся в приветливой улыбке.

«Странно, где я мог его видеть? - подумал Лы и с удивлением заметил, как на ресницах новенького показалась слеза и скатилась по щеке. - Плачет? Почему же у него при этом такое спокойное, невозмутимое лицо? Нет, тут что-то не так. Парень изо всех сил старается сдержать себя и не может».

Причину Лы понял через несколько минут: оказывается, придя на занятие, новенький засунул в карман своего любимчика попугая, с которым никогда не расставался, и теперь тот больно клевал его. Лы как раз заметил, что из кармана брюк новенького торчат длинные зеленые перья хвоста попугая.

Занятия были прерваны появлением нарочного из штабной роты. Этот прыщавый парень славился тем, что любил делать из мухи слона.

- Товарищ командир, разрешите доложить! Ваш взвод должен немедленно выделить двух человек для выполнения спецзадания! - выпалил он.

- Что за спецзадание? Что должны иметь при себе? - спросил взводный.

- В штабе им все объяснят. Они должны взять с собой трехдневный запас риса!

Взводный приказал Кану выделить двух человек, и Кан, поднявшись и оглядев своих бойцов, решил, что пойдут Лы и новенький.

Нарочный тем временем, закатав брюки, спрыгнул вниз, к сидевшим на камнях у воды кашеварам. Над рекой вот уже в который раз разнеслось: «Совсем как в моей деревне!…» Завязался оживленный разговор о том, чем славится деревня каждого из собеседников, и каждый, естественно, из кожи вон лез, доказывая, что с его деревней никакая другая сравниться не может…

Через пару часов Лы и Моан (так звали новенького) с вещмешками за спиной уже покидали расположение штабной роты. На лесистом участке со всех сторон слышался глухой стук деревянных мешалок - повсюду готовили лапшу. В задании, которое они получили от политрука, не было ничего сложного и уж, конечно, ничего секретного, как старался это изобразить нарочный: им просто предстояло встретить фронтовой ансамбль, направлявшийся в их часть.

- Ты, случайно, не из Алау родом? - спросил Лы новенького, когда они покидали этот лесистый массив, окруженный извилистой речкой.

- Точно, оттуда! У тебя хорошая память: один раз только был у нас, а меня запомнил.

- Не знаешь, где Нгим?