Следовать новым курсом

Барон вскинул бинокль — и не поверил своим глазам. В сплошном дыму за кормой британского корвета, в полудюжине кабельтовых, угадывались мачты и надстройка, характерные для коммерческих пароходов. Греве едва успел удивиться, когда порыв ветра отнёс муть в сторону.

На корме пришельца полоскался на ветру Андреевский флаг.

Барон открыл рот, чтобы заорать вслед за боцманом: «Наши!» — и не успел. С парохода одна за другой ударили четыре пушки. Мачты, надстройки, белое с косым голубым крестом полотнище — всё заволокло белой клубящейся пеленой, и Греве, конечно, не смог разглядеть два блестящих жёлтым металлом веретена, одно за другим плюхнувшихся в воду и потянувших пенные следы к высокой белоснежной корме «Бакканта».

В стороне, в семи кабельтовых, рявкнули орудия «Дона». Палуба под ногами ударила фонтаном щепок, огня, дыма. Гигантские раскалённые клещи рванули барона за левое запястье. Он опустил глаза — из оборванного, опалённого рукава свисали окровавленные ошмётки и торчал белый, словно сахар, обломок кости. А потом всё вокруг — развороченные доски палубы, подбитая пушка, боцман Воскобойников — качнулось, поплыло и утонуло в багровой, пропитанной болью и отчаянием, черноте.

Индийский океан

…декабря 1878 г.

— Ох ты ж!..

Боль пробила руку до плеча. Барон осторожно вытащил пострадавшую конечность из-под простыни. На месте кисти — аккуратная культяпка из бинтов.

— Карлуша, ты с рукой-то того, полегче, — раздался до боли знакомый голос. — Доктор говорит, не дай бог зашибёшь, может случиться воспаление.

— Серёжка, ты? — Греве сделал попытку сесть на койке, но не смог и со стоном опустился на подушку.

— Уймись, говорю тебе! Смотри, допрыгаешься — по локоть отнимут, а то и по плечо. Давай-ка поправлю, сбилось…

Барон покорно позволил устроить подушку и подоткнуть простыню. Попутно отметил: поблёскивает надраенной бронзой окантовка иллюминатора — не простая, а с замысловатыми литыми завитушками. Отделка тёмным деревом, над койкой — подобие шёлкового балдахина. Ничего общего со спартанской обстановкой мичманской каюты.

— Где это мы? Не на «Крейсере», верно?

— Увы, вашему клиперу конец. — Серёжа Казанков развёл руками. — Поначалу хотели дотащить до гавани, но Михайлов сказал: «Топите». На ремонт в тамошних условиях ушло бы месяца два, не меньше. А англичане ждать не будут, наверняка наведаются снова. Да и кому ремонтировать-то? Одно слово, Африка-с…

До Греве постепенно стало доходить сказанное. Увы — чересчур медленно.

— Погоди… «Крейсер» утопили? А мы сейчас где, ты толком скажи! И вообще, откуда ты тут взялся?

Казанков в шутливом испуге выставил перед собой ладони.

— Погоди-погоди, торопыга, не всё сразу. Что ты хочешь узнать сначала? Только учти, доктор дал мне только четверть часа. Как истекут — выставит вон.

— Я ему выставлю… о-ох!..

— Вот видишь! — Серёжа торопливо подхватил друга под здоровый локоть и водворил на место. — Будешь ещё дергаться — вообще уйду.

— Ты… ох… ты не сможешь так обойтись с увечным! Это гнусность!

— Увечный он… скажи лучше — разумом скорбный! Так о чём рассказывать?

— Для начала — где я и откуда ты тут взялся?

В нескольких фразах Казанков описал приятелю поход «Москвы».

— После мыса Доброй Надежды мы, как и планировали, повернули на норд. Задержали три аглицкие посудины — ничего особенного, торгаши, шли в Аден. А на подходах к Занзибару узнали от капитана голландского пакетбота, что в гавани стоит русское военное судно. И вот — решили заглянуть.

— И очень вовремя! — Барон припомнил вырастающий из дымного марева силуэт под Андреевским флагом. — Значит, коммерческий крейсер? Наслышаны про ваши подвиги…

— Ну, мы же не одни такие. Есть ещё «Петербург», «Нижний Новгород»… — начал перечислять Серёжа.

— Не скромничай. А с англичанами что? «Баккант» хоть сумели ухлопать?

— А то! Да ведь вы половину работы за нас и так сделали. Правый борт так расковыряли — им и стрелять-то было нечем, когда мы пошли на сближение. Нас и заметили не сразу, а как заметили — шалишь, поздно, дистанция для пуска мины вполне подходящая.

— И пустили? — восхитился Греве.

— А то как же! — гордо ответил Серёжа. — Сам же и пускал, вот этими самыми руками.

И он снова продемонстрировал собеседнику ладони.

— Одна, правда, то ли мимо прошла, то ли затонула. Зато вторая — тютелька в тютельку под корму. Комендоры тоже не подкачали — в хлам рассадили корвету правый борт, и он стал тонуть. Ну, мы добивать не стали. Ваш «Крейсер» к тому времени уже пылал от носа до кормы, и мы пошли снимать команду. Так Михайлов, не поверишь, кричит: «Снимайте сперва султана с „Глазго“, вон они на боку плавают…»

— Сняли?

— А то как же! Видел бы ты его: гордый, напыщенный, а прочие, что были с ним, наперебой твердят: «Вы, ваше султанское величество, в одиночку разгромили весь британский флот!» Ну, мы его разочаровывать не стали…