Слепой стрелок

— Только живопись? Не каллиграфия? — уточнил Скрипач.

— Да, только живопись, — ответила она. — Нельзя бежать в две стороны сразу. Действовать нужно последовательно. Любой труд требует полной отдачи и полного же вложения сил.

— Вы правы, — кивнул Ит. — Это верно. Но, учитель Вэй, вы сказали, что ваш рисунок стирают. Кто это делает?

— Видимо, это время, по крайней мере, в какой-то момент мне это показалось логичным, — она вздохнула. — Хотя я не уверена. Какое дело времени до моих облаков, до грив коней, и до меня самой? Странно. Я давно мертва, а мои руки до сих пор помнят, как держать кисть, и как рисовать облака.

* * *

Эта локация после включения оказалась домом, действительно трехэтажным, довольно большим, и более чем странным. Когда они ходили по дому в поисках Вэй Киую, они сумели понять, что дом этот, выстроенный наспех, для жилья вовсе не предназначался, цель его постройки была совсем иной. Да, в доме были комнаты, окна, и двери; там была проводка, имелись лампочки под потолком. Судя по следам, точнее, по протоптанным дорожкам следов, в этот дом кто-то заходил ежедневно, чтобы повернуть два рубильника, один из которых зажигал свет на первом этаже, а другой — на третьем и втором, но…

Но вот с комнатами и переходами творилась полная неразбериха. Коридоры заканчивались тупиками, какие-то комнаты выглядели слишком большими, какие-то крошечными, словно неведомым строителям было дано задание выстроить правильно фасад, а затем израсходовать выделенный на стройку дома материал уже как получился, поэтому перегородки и коридоры возводились абы как, явно в большой спешке, и людьми, стоить явно не умевшими. Кривые стены, щели, двери, застревающие в проемах, не подогнанные окна, осколки стекла, валяющиеся на полу, мусор, прошлогодние бурые листья… И едва слышная музыка. Та самая музыка, абсолютно невозможная, совершенно неуместная в этом алогичном доме, звучавшая настолько тихо, что обычное человеческое ухо её и не различило бы, наверное.

— Бутафория какая-то, — вынес вердикт дому Скрипач после двадцати минут блужданий. — Здесь же нет никого. Да и быть не может.

— Мы с тобой слышали голоса во время прошлых входов, — напомнил Ит. — Так что вполне себе есть.

— Но сейчас нет, однако музыка играет, а это значит, что Киую здесь. Ну и акустика, — Скрипач озирался, силясь понять, где же находится источник звука. — Куда же она забралась? Ходим, ходим…

— Мы ходили, потому что не могли найти лестницу, — напомнил Ит. — Кто же знал, что её загонят в дальнюю часть дома, да еще и в какой-то тёмный угол? Давай рассуждать. На первом этаже девушки точно нет, мы проверили, значит, она на втором, или на третьем. Давай подниматься наверх, как-нибудь разберемся, надеюсь.

* * *

— Учитель Вэй, скажите, а где вы взяли плеер? — спросил Ит с интересом. — Заключенным ведь запрещается…

— Разумеется, — она кивнула. — Это была занимательная история. Плеер был сломан, им владел один из охранников. Он подкинул этот плеер в казарму, женщины передрались из-за него, и он достался одной… неважно. Через месяц её расстреляли, я была одной из тех, кто её хоронил, и забрала его себе. Нет, они бы не отдали, но он не работал.

— Они — это другие заключенные? — спросил Скрипач.

— Да, две другие женщины. Пуля отколола кусок крышки, а диск воспроизводит только одну песню, которую слышно через тот наушник, который работает, — она ненадолго замолчала. — Труднее всего было достать батарейки, но, как оказалось, я не потеряла полностью привлекательность.

— Вы… с кем-то вступили в отношения, чтобы… — начал Скрипач, но Киую его перебила.

— Да. Один раз. Это всего лишь тело, не более, — её рука продолжала летать над картоном. — Тело подарило мне мою последнюю песню. Не о чем сожалеть. Я любила рисовать под музыку. Хорошо, что это сбылось.

— А где вы взяли краски? — спросил Ит.

— Краски — это весь мир, — ответила она. — Уголёк из печи в казарме, глина под ногами, своя кровь, кусочек мела. Люди с незапамятных времен делали тушь из сажи, так что краски не стали для меня большой проблемой. С кистями, конечно, пришлось потрудиться. А вот достать бумагу или картон гораздо сложнее. Но… это ведь всего лишь тело. Я справилась.

Ит глянул на Скрипача, тот сокрушенно покачал головой.

— Но зачем? — спросил Ит. — Для чего вам это было нужно?

— Закончить, — она вздохнула. — Мне обязательно нужно было закончить историю про двоих. К сожалению, пришлось делать это здесь. Хотя, если учесть, что маяк рядом, это было даже немного проще.

— А что это за место, и что это за дом? — спросил Скрипач с интересом.

— Это деревня, — Киую помедлила. — Она построена для демонстрации Союзу нашего превосходства. Деревня стоит на берегу реки, у границы, и, когда с того берега смотрят, они видят, насколько у нас всё хорошо. Видят, как свет загорается в окнах, как ездят современные трактора на поле, видят современные дома, видят, как у нас всё лучше, чем у них.

— А на самом деле? — спросил Скрипач.

Девушка усмехнулась, впрочем, едва слышно.