Слова, из которых мы сотканы

Робин рассмеялась и откинулась назад.

– Ну нет, – ответила она. – Правда, я мою посуду. И хожу в прачечную самообслуживания…

– Так ты что, забираешь одежду Джека? Складываешь его подштанники?

– Нет! Я отношу вещи в сервисную стирку![42]

– А что такое сервисная стирка?

Робин улыбнулась. Еще два месяца назад она и сама не знала, что это такое.

– Ты относишь белье в прачечную и платишь даме за то, чтобы его постирали и выгладили.

Нэш наморщила нос:

– Хочешь сказать, она возится с твоим грязным бельем и прочей одеждой?

– Да, а потом все стирает и аккуратно складывает.

– Фу! – заявила Нэш. – Это гадость.

Робин рассмеялась. Прошло уже довольно много времени с тех пор, когда ее называли Принцессой Эссекской, и она наслаждалась этим.

– А недавно я опустошила мусорный бачок и вынесла мусор, – сообщила она.

– Ты вынесла мусор? – тупо повторила Нэш.

– Да, причем довольно отвратительный мешок с очистками и засохшей кашей.

– Ну и ну. – Нэш положила руку на сердце. – Знаешь, ты теперь для меня как богиня.

Мужчины изо всех сил выпендривались друг перед другом и перед двумя красивыми девушками, которые наблюдали за ними. Робин и Нэш обменялись улыбками.

– Твое здоровье, – сказала Нэш и протянула Робин пластиковый стаканчик. – За тебя и твою новую взрослую жизнь.

– Да, – кивнула Робин. – А я пью за тебя и за то, что тебе не приходится выносить мусор.

– Аллилуйя, – заключила Нэш. – А как твои дела в колледже?

– Лучше не спрашивай.

– Что, правда?

– Да. Я провалилась по-крупному.

– Что? Не может быть!

– Очень даже может. Думаю, они близки к тому, чтобы вытурить меня.

– Вот блин! Но почему?

Робин пожала плечами:

– Сама не знаю, – сказала она. – У меня просто сердце не лежит к этому, во всяком случае, по-настоящему. Это так трудно. Тебе нужно на самом деле вкладывать всю душу и сердце, если хочешь добиться успеха. А я иногда думаю… не знаю, может быть, я просто морочу себе голову насчет желания стать врачом? Может быть, я была… – Она помедлила, собираясь с мыслями. – В моей жизни сейчас происходит очень много всего. Поступая в медицинский колледж, я была одним человеком, а теперь… Как бы это сказать… я еще не стала другим человеком, но нахожусь где-то на полпути к этому. Понимаешь?

– Ты хочешь сказать, на полпути между девушкой и женщиной?

– Да. Нет. Ну, что-то вроде того. Понимаешь, есть одно дело. Сложное дело. Это… – Робин шумно вдохнула и выпустила маргаритку, которую вертела между пальцами. – Это мой отец. Мой настоящий отец. То есть тот мужчина, который был донором. Он вышел на связь и хочет встретиться со мной.

Профессионально выщипанные брови Нэш драматически изогнулись:

– Ты серьезно?

– Да, серьезно. Я получила письмо сегодня утром.

– Ничего себе. – Она смотрела на Робин вытаращенными глазами. – Но как он узнал, где ты живешь?

– Ох, это долгая история. Но есть и другое дело. Это… – Робин снова вздохнула и рассказала Нэш о своем брате, о своей сестре и о реестре родственников по донорской сперме.

– Бог ты мой! Это так волнующе! – Нэш взяла Робин за руки.

– Ты думаешь?

– Ну да! Только представь: твои родные брат и сестра! И оба живут в Лондоне. Я хочу сказать: каковы были шансы на такой вариант?

– Ну, клиника находится в Лондоне, так что, я полагаю…

– И твой отец! Твой настоящий отец. Готова поспорить, что он абсолютно классный, потому что ты сама классная. Не то чтобы твой другой отец не был классным. Я его люблю. Но, знаешь, ты же всегда была такая… особенная.

Робин заморгала при этих словах. Так она чувствовала себя раньше, когда была просто собой. Теперь она чувствовала себя особенной, только когда Джек улыбался ей.

– Ну да, – тихо сказала она. – Я понимаю, что ты имеешь в виду, но…

Она собиралась сказать: «Что, если я встречусь с ним, а потом возненавижу его, и это разрушит мою жизнь?» Но тут она вспомнила, что ее «идеальная» жизнь уже катится под уклон, как деревянный домик, подхваченный оползнем. Возможно, сейчас Робин действительно нуждалась в чем-то, чтобы остановить этот процесс. Она уже согласилась встретиться с братом и сестрой, в надежде на то, что они могут подсказать ей, что делать дальше. Теперь ей пришло в голову, что, может быть, то место, куда они ее отвели в поразительно ярком сновидении, место по другую сторону двойных дверей, на самом деле приводило к ее отцу. Жизнь рушилась, а Робин никак не могла собраться с силами. Она нуждалась в новом движущем импульсе, и Нэш была права: Робин в самом деле особенная. Члены семьи считали ее особенной. Ее возлюбленный считал, что она особенная. Она сама когда-то считала себя особенной. Может быть, ее отец окажется как раз тем человеком, который заставит ее снова поверить в себя.

– А ты бы это сделала? – спросила она, повернувшись к подруге.

– Боже, ну конечно! Слушай, он даже не такой уж старый, верно? Пятьдесят три года? Моложе твоих родителей. Он может оказаться забавным. Он даже может уладить твои проблемы в колледже. Не забывай, он же настоящий врач.