Слова, из которых мы сотканы

Лидия была рада присутствию Дина: это позволяло не беспокоиться о разговоре с водителем. Она показывала брату местные достопримечательности. «Здесь я работала в баре, когда была студенткой. Сюда мы пришли за моим щенком, когда мне было восемь лет. Это рынок, где работал мой отец. Вот место, где подают лучшую рыбу с чипсами. Вот холм, где я впервые попробовала курить».

– Ты курила? – спросил он, быстро повернув голову и посмотрев на нее.

– Да, было время.

Он неуверенно улыбнулся:

– Ты никогда не рассказывала мне об этом.

– А чего ты от меня ожидал? «Привет, я Лидия, когда я была студенткой, я временами курила перед занятиями»?

Она смотрела, как сцены из прошлого пролетают мимо за окошком такси, а потом оцепенела, когда вдали появилась окраина ее городка. Лидия с тошнотворным ужасом смотрела на витрину «Севен-Элевен»[41] с пандусом для инвалидных колясок, где когда-то покупала себе сладости и шипучие напитки, а потом, когда отец заболел, и все остальные продукты для дома. Она смотрела на парикмахерскую, которая когда-то называлась «Современные волосы», а теперь была выкрашена в травяной цвет и называлась «Сельский салон красоты и здоровья». Лидия видела, как магазины уступают место домам типовой застройки, а те уступают место просторным особнякам… и вот он, ее квартал. Как всегда безобразный, четыре этажа штукатурки с каменной крошкой за узкой полоской травы и детской площадкой.

Игровая площадка была отремонтирована, выложена упругим голубым пластиком и усеяна разноцветными лошадками на пружинах и обрезиненными детскими качелями. Молодая женщина читала на скамейке журнал, а малыш сидел у ее ног, вращая колеса своего велосипеда. Мусорный бачок у скамейки был переполнен коробками от пиццы, смятыми жестяными банками и скатанными подгузниками. За полоской травы и детской площадкой находился мощеный тротуар, окружавший здание и выводивший к боковому входу.

Молодая мать на скамейке подняла голову, когда увидела Дина и Лидию, идущих к дому. Она слабо улыбнулась, как будто подумала, что знакома с ними, а потом вернулась к журналу.

– Какая была вашей? – спросил Дин.

Лидия указала на балкон на третьем этаже:

– Вот эта.

– И этот балкон…

– Да. – Она посмотрела на тротуар и почувствовала, как внутри все сжалось. Ее тело отреагировало ужасом. Вот оно, до сих пор здесь, несмотря на прошедшие годы. Пятно краски. Лидия опустилась на корточки и посмотрела на безобидный розовый завиток. Потом протянула руку и коснулась его кончиками пальцев. Рука ее матери. Лидия снова вспомнила серебряных лебедей, волнистого попугайчика и кружки в тележурналах. Она поискала в памяти что-то еще, хоть что-нибудь, что осталось в прошлом, но ничего не нашла.

– Пошли. – Она поднялась на ноги. – Давай зайдем туда.

Лестничный колодец был пустым и почему-то казался менее угрожающим, чем в ранней юности. Лидия остановилась на третьем этаже. Перед ней было место, которое она называла домом первые восемнадцать лет своей жизни. Она собралась с духом, поправила одежду и осторожно постучала в дверь.

Дверь открыл слегка запыхавшийся пожилой мужчина с сальными седыми волосами и с черепаховой кошкой в руках.

– Кто это? – близоруко моргая, спросил он.

– Меня зовут Лидия Пайк, – сказала она. – Когда-то я жила здесь.

Его лицо расслабилось, и он опустил на пол изворачивавшуюся кошку. Она попыталась просочиться через входную дверь, но он дернул ее за ошейник.

– Быстро, быстро, пока она не убежала!

Они протиснулись в дверь и вошли в квартиру, где пахло несвежей одеждой и яичницей. Мужчина закрыл за посетителями дверь.

– Ну, что? – сказал, окинув их оценивающим взглядом. – Вы дочка Тревора?

Лидия изумленно посмотрела на хозяина.

– Я все гадал, когда вы вернетесь, – хохотнул он.

– Прошу прощения? – Она проследовала за ним в комнату, которая когда-то была ее гостиной, но теперь явно превратилась в стариковскую гостиную. – Вы знали моего отца?

– Да, знал. Я жил на другой стороне дома, вон там, с видом на поля. Потом я овдовел, мой сын женился, и я решил завести себе квартирку поменьше. Мне предложили эту, и я знал, что никто другой не захочет ее из-за того, что здесь случилось. – Он печально вздохнул и уставился на Лидию водянистыми глазами. – Знаете, я не верю во все эти штучки насчет кармы. Не верю в негативную энергию, и так далее. А потом, мне нравится смотреть на людей. Я устал от вида на другой стороне, а этот прекрасно меня устраивал. Вот с тех пор и живу здесь.

Лидия заморгала. Она ожидала увидеть молодую семью. Она думала, что здесь не останется ничего от ее прошлого. Однако сейчас прошлое сидело прямо перед ней.

– Значит, вы меня помните? – неуверенно спросила она.

– Это да. – Он кивнул и опустился на безобразный диван, обтянутый нейлоновой тканью. – У вас была собака. Если я правильно помню, вы были немножко угрюмой. – Старик улыбнулся.

– Прошу прощения, – сказала Лидия. – Как вас зовут?

– Я – Пат Ллойд, – ответил он. – Должно быть, вы помните моего сына Тони. Тони Ллойда.