Словоточие

Все люди – мое отчество и певчество,Все здесь, от февраля и до рубля,Но стоя по колено в человечестве,Мне хочется смотреть лишь на тебя.Затем, что остальные здесь – ненужные,Пустые, исковерканные лбы,Живущие от завтрака до ужинаВ отрезке от прицела до пальбы.Затем, что остальные не пришились мнеК изнанке измочаленных висков,Ни к выкрику,Ни к выдоху,Ни к вышагу,

И, кажется, не стоят даже слов.Возможно, это в чем-то даже правильно,Смотрю в тебя сквозь лиц метельных фирн,Сквозь ум и глупость,Сквозь грехи и праведность,И взглядом этим связываю мир.Бинтую, пеленаю.Что есть творчество?Попытка убаюкать жизнь в стихах,Попытка жить сквозь певчество и отчествоИ в пол строки – разменная тоска.Ты разреши – лицом в твои горячие,Дарующие право быть собой

Ладони.Что мы знаем?Что здесь значим мы?Не спрашивай.Молись, люби и пой.Закат. Притушен свет. Окно. Чернильница.И люди. Здесь так много, много их.Весь век шумит вокруг, растет и ширится.Но ты живешь во мне.И нет других.

«Она бежит по снегу в легком платьице…»

Она бежит по снегу в легком платьице,И прячет по карманам адреса,

Бежит от понедельника до пятницы,А в воскресенье смотрит в небеса.Смеется и баюкает все горестиНа осторожно дышащей груди,И вы ее надежды не оспорите,И не поймете, что там позадиЗа этими ажурными предплечьями,Исписанными строчками стихов,За этой горькой верой в человечество,И в человечность поздних женихов.Ей можно только жить, взлетать на выдохе,Плести волос растрепанную медь,Бросать в утробу жизни свои вызовы,

Ей можно только плакать, только петь.Держательница тихого достоинства,Хозяйка ног изранено-босых,Распущенных по ветру мыслей собственницаВладелица эмоций расписных.Она, она… Она ведь просто девочка,Тростиночка, снежинка по веснеВ реальности осиротело певческой,В оттаявшей к полудню белизне.Беречь, беречь, сражаться и заботиться.Любить, любить, хранить ее в себе,И слушать, как душа ее колотится,И слышать только небо, только свет.

«Здесь пахнут сиренью и верою…»