Слуховая трубка

Несколько раз перечитав письмо Кармеллы, я сидела в задумчивости. Подмигивающей монахиней могла быть только донья Розалинда Альварес Круз делла Куэва. Как загадочно, что Кармелла телепатически прозрела эту женщину. И как же она разволнуется, когда я ей расскажу о написанном масляными красками портрете аббатисы, который настолько занимает мои мысли.

План Кармеллы прорыть подземный ход между нашим заведением и ее домом показался мне трудновыполнимым. Кто станет копать землю? Где взять динамит, чтобы взрывать попадающиеся на пути скалы? А если работать обычными мотыгами, нам с Кармеллой потребуется вечность, чтобы преодолеть под землей десять километров.

Тем не менее я решила начертить подробный план Лайтсам-холла и при первой же возможности отослать его Кармелле. Наши дамы свободно получали письма, и никто не подвергал их цензуре, поэтому осложнений я не ждала и мне не требовалось никого подкупать, как советовала Кармелла. Это все упрощало. Как любезно с ее стороны, что она взяла на себя труд заботиться о моих кошках. Я скучала по ней, мечтала с ней повидаться и пососать на ее веранде фиалковую пастилку.

По воскресеньям наш ужин был менее официальным, чем всегда. Вот и в тот день холодный ростбиф и картофельный салат стояли на столе, а не пускались по кругу. А булочки, сладкий творог со сливками и мускатным орехом и кофе подали в гостиной. Посуду мыли по очереди мы сами, так как горничные в этот день были выходными. После еды разрешался час отдыха. Кто-то предавался беседе, кто-то вязал, кто-то развлекался немудреными играми. Маркиза Клод ля Шешерель и Мод после ужина всегда играли в «Змейки и лесенки». Это был своего рода ритуал, за которым мне нравилось наблюдать. Маркиза двигала фишку, проявляя военную стратегию, и рассказывала о жутких баталиях, в которых она сражалась в Европе и Африке. А застенчивая Мод боялась прервать ее бесконечно повторяющиеся военные воспоминания.

– Грязь была по самую шею, – говорила маркиза, бросая на поле кубик. – Стоило нам с капитаном высунуться из траншеи, как пули пробивали фуражки. Немцы немилосердно обрабатывали нас тяжелыми снарядами. Танки тараторили своими пулеметами, словно злобные роботы-каратели. Ситуация сложилась критическая. Мы до смерти устали, но долг повелевал нам оставаться на позициях. «Единственная надежда, mon capitaine[12]

, – бросок вперед. Мы под огнем с обоих флангов». Капитан посуровел и сжал крепкие скулы. «Это будет хладнокровное убийство солдат», – ответил он. На его заляпанном грязью лице сияли проницательные голубые глаза. Я схватила его за руку и указала на плескавшееся позади нас море. «Отступать некуда. Не лучше ли умереть, сражаясь, чем ждать, пока нас вдавят танками в грязь?» – Мой голос от волнения звучал хрипло. «Как всегда, преклоняюсь перед твоим советом, – ответил капитан и приказал: – En avant![13]» Так была выиграна битва при Ипре, – скромно продолжала маркиза. – Многие из нас погибли, многие утонули, пытаясь переплыть пролив Па-де-Кале. Бой продолжался сутки, но наш маленький батальон заставил немецкие танки отступить.

В этот момент на кубике Мод выпала «шестерка» и ее фишка оказалась близка к победе. Маркиза тихо выругалась и выбросила «двойку», которая ей ничего не давала.

– Мне не везет по воскресеньям, – заметила она. – Я родилась во вторник. Мало кто назвал бы это удачей. Но я не жалуюсь – в моей жизни было много интересного и приятного. Вот, например, как мы ускользнули от немецких снайперов. Дело было в Северной Африке, мы выполняли марш-бросок по голой гористой местности. Я была заместителем командира батальона, который сопровождал в пустыню две машины Красного Креста.

– Боюсь, я выиграла, – робко подала голос Мод. – Конечно, случайно, ведь эта игра не требует такого опыта, как шахматы.

– Выиграли, – согласилась маркиза, пристально посмотрев на поле. – Хотя, на мой взгляд, влечение к спорту важнее постоянных побед, я вас искренне поздравляю. Я бы, конечно, выиграла, если бы сегодня было не воскресенье.

Миссис Гэмбит позвонила в колокольчик. Мы стали расходиться по своим домам. Я радовалась, что живу в маяке, а не в цементной поганке, как маркиза, которая, надо отдать ей должное, никогда не жаловалась, что ей приходится забираться к себе по лестнице. Наверное, это напоминало ей счастливые деньки, когда она то прыгала в воронки, то вылезала из них.

Почти полная луна освещала наш путь через сад. Я шла с Мод к двухместному бунгало, в котором она жила с миссис ван Тохт.

– Когда я вижу луну, то всегда вспоминаю Швейцарию, – печально проговорила Мод. – Девочкой я постоянно ездила в Мюррен заниматься зимними видами спорта. В лыжах я так и не преуспела, но немного катаюсь на коньках. Нет, не как фигуристка. Просто так.