Смена

Знаете, бывают такие вечеринки, после которых страшно открывать Spotify – вдруг увидишь там «Братва, не стреляйте друг друга», Андрея Губина, Буланову и Бритни Спирс? Ну вы поняли. А бывают такие, на которых подтягивающиеся гости все как один с порога вопрошают: «А че так тихо? А где вопли?» Понятия, кстати, не имею, какой тут требуется ответ. Вот и я просто молча улыбалась.

А готовилась-то, с каким рвением готовилась! Рисовавшиеся накануне картины безудержного веселья были такими подробными и яркими, что в них не хотелось сомневаться. Я думала: ну в этот раз все точно будет, подразумевая под будет сюрприз-вечеринку, качание на руках, пьяные тосты в мою честь. Я, как и положено, создала событие, пригласив туда всех и написав подсмотренное у кого-то: «Приходите обниматься и танцевать».

Народу я небезамбициозно позвала дикое количество: одногруппники и – курсники, девочки с факультатива (все как на подбор в серых кардиганах, с косами и без косметики), соседки, Люська и наши с ней модненькие друзья из манкой факультетской тусовки. Последние вяло подтвердили встречу: как и положено таким людям, они ответили на приглашение словами «наверное», «заскочу на полчасика», «буду стараться, много дел». Вадик, с которым я без особой охоты встречалась уже полгода, тоже был зван – скорее из правил приличия, чем из большого желания. Я очень переживала насчет знакомства простоватого Вадика с компанией интеллектуалов, в которой и сама была на птичьих правах. Боялась, что рассказанная версия Вадика окажется куда лучше настоящей, но в итоге всем было все равно. По иронии судьбы на этом сборище он был единственным человеком, который испытывал ко мне интерес. И был единственным, кем не интересовалась я.

Вообще день этот как-то сразу пошел не очень. Накричала коменда, порвался набитый вином по акции пакет – так, что акция потеряла всякий смысл. Чтобы успокоиться, я долго драила нашу 403-ю в тщетной надежде, что чистота компенсирует ее убожество. Однако пьяные материны эсэмэски с чудовищно плохими стихами собственного сочинения свели на нет терапевтический эффект от уборки. В день моего рождения она начинала пить с самого утра – то ли вспоминала страшные шестнадцать часов моего отчаянного сопротивления появлению на свет, то ли просто считала меня главным достижением своей жизни – за отсутствием других.

Вадик, разумеется, заявился самым первым, без десяти минут. Он подбадривал меня как мог: гладил по спине, говорил, что я очень красивая, мешался на кухне, лез под ноги и все время хотел мне что-то сказать. Я лишь отмахивалась как умела – очередной пустячной просьбой. Сходи, принеси, открой, подержи. Гости тем временем были увлечены собой: попивая вино, сетовали друг другу на сложности своего диплома, говорили про самозанятость и тупили в телефон. В какой-то момент стало ясно, что поздравлять меня никто не будет. Тогда инициативу в свои руки взял Вадик, торжественно вручив мне подарок. Подарком было платье (сама попросила, сама же и выбрала) и открытка. В открытке той Вадичкиным важным почерком значился следующий текст:

С днем рожденья поздравляю!Счастья искренне желаю,

Доброты, любви, тепла,Жизнь была чтоб хороша.

«Не дай бог прочитает при всех», – единственное, что я тогда подумала.

Не прочитал.

Ладно.

Я сухо клюнула Вадика в щеку, а потом, уколовшись о занозу его подрастающей бороды, ясно ощутила: сегодня что-то случится. И ощутила верно.

Не выдержав после вручения презента и часа, Вадик киношно совершил все предписанные ситуацией ритуалы: колено, кольцо, напыщенная речь о моих добродетелях и красоте. Все участники события, кажется, испытали противоречивые чувства, пытаясь отыскать в Вадикиных искренних, как лепет младенца, чуточку бумерских словах хоть какой-то намек на постиронию. Куда там! Так под напором двадцати с чем-то праздно-вопросительных взглядов – да, именно под их, а не под Вадичкиным напором – я и сдалась. По-моему, нам даже зааплодировали.

Я себя, конечно, не раз потом спрашивала: ну зачем? Почему было не ответить «я подумаю»? Да на худой конец чего бы и к шутке не свести? Страшно в этом признаваться, но, кажется, единственно важным мне было не допустить скандала. Ведь случись неловкая мизансцена, они все обо мне обязательно что-то подумают.

Они все

тем временем не думали обо мне особо. Лишь некоторые на прощание сказали мне, что Вадик очень хороший. «Хороший» я интерпретировала как «нормального отхватила!». Потому что сказать-то сказали, а в разговоры свои не приглашали.

Не нашего круга.

Другой он, просто другой.

* * *

Какой?