Смерть как искусство. Том 2. Правосудие

По версии обвинения, строитель Зиновьев попал в тяжелую ситуацию в связи с болезнью престарелой матери. Он устроил ее в коммерческую клинику, платил большие деньги, но матери стало хуже, ее перевели в реанимацию, а это стоило еще дороже. Мать находилась в сопорозном состоянии, и сколько времени оно продлится, врачи не знали и прогнозировать не брались, говорили только, что речь может идти о сроке от нескольких дней до многих месяцев. У Зиновьева закончились деньги, и он принял решение перевести мать в обычную больницу по месту жительства, где ее лечили бы бесплатно. Это потребовало отключения ее от аппаратов жизнеобеспечения, и во время перевозки в машине «Скорой помощи» женщина скончалась, потому что в Москве пробки и дорога заняла много времени. Жена Зиновьева Марина сочла поступок мужа бесчеловечным, упрекала его в жестокости и бессердечии, не смогла простить ему того, что он сделал, и отравила, воспользовавшись тем, что он после смерти матери впал в депрессию, запил и постоянно носил с собой фляжку с виски. Она подсыпала во фляжку таблетки сильнодействующего препарата, а потом, имитируя самоубийство мужа, составила на его домашнем компьютере прощальное письмо. К убийству она готовилась заранее, разработала несколько вариантов письма, и все эти варианты были на флэшке, которую Марина не уничтожила. Флэшку обнаружили у нее на столе, и это послужило основной уликой в обвинении.

По версии защиты, Зиновьев действительно покончил с собой. Марина очень любила своего мужа и боялась его потерять, она дорожила их браком и их отношениями, поэтому никак не могла его убить. В подтверждение доводов защиты были представлены свидетели, страстно говорившие о пылкой любви Марины к мужу.

Обвинение, в свою очередь, вызывает свидетелей, которые рассказывают, как негодовала Марина, как называла мужа чудовищем и убийцей, как рассказывала о его поступке всем знакомым в самых негативных тонах и при этом говорила, что не понимает, как дальше можно жить рядом с этим монстром. В числе свидетелей до-прашивается и некий Юрий, тот самый, которого играет Никита Колодный. Юрий приходил к Зиновьеву перед самым убийством, буквально за несколько часов, и дает показания о том, что Зиновьев был в нормальном настроении и никак не походил на человека, который готовится руки на себя наложить.

У Юрия и Зиновьева, то есть у Колодного и Арцеулова, три большие совместные сцены. Первая показывает нам, как выглядели события с точки зрения Юрия, дающего показания в суде. Оказывается, Марина Зиновьева – виновница автоаварии, в которой тяжело пострадала любимая женщина Юрия. Юрий хотел бы добиться материального возмещения затрат на лечение. Официально ГИБДД признало обоюдную вину, поэтому по суду компенсации ему не полагалось, но на самом деле виновата была жена Зиновьева, которая вела машину в нетрезвом состоянии и потом дала большую взятку за фальсификацию медицинского заключения. Юрий уже приходил раньше к Марине, пытался с ней поговорить, но она отказала ему, причем в грубой и оскорбительной форме. Поэтому он решил поговорить с самим Зиновьевым. Пришел и поговорил. Зиновьев выразил готовность заплатить.

Вторая сцена показывает события по версии адвоката Марины. Зиновьев покончил с собой на фоне депрессии, вызванной всей ситуацией с болезнью и смертью матери. Когда пришел Юрий, Зиновьев поделился с неожиданным гостем своими переживаниями, все подробно и честно рассказал, но Юрий отреагировал на рассказ с таким ужасом и отвращением к содеянному, что только укрепил Зиновьева в мысли покончить счеты с жизнью.

И, наконец, третья сцена: Марину Зиновьеву признают виновной, ей выносят приговор, Юрий выходит из зала суда, произносит торжествующий монолог, и зрителю показывают, как все было на самом деле. Юрий действительно приходил к Зиновьеву, говорил о компенсации, а Зиновьев рассказывал о смерти матери. Юрий реагирует цинично и жестоко и, воспользовавшись моментом, подсыпает во фляжку с виски таблетки, пишет на компьютере прощальное письмо, записывает его на флэшку, чтобы подбросить Марине Зиновьевой. Он хочет таким образом подставить ее и отомстить.

– Н-да, – разочарованно протянул Чистяков, когда Настя дочитала пьесу до конца, – не «Мышеловка», это однозначно.

– И не «Свидетель обвинения», – поддакнула Настя, аккуратно складывая листы в прозрачный файл.

Алексей недоуменно нахмурился и непонимающе посмотрел на нее.

– «Свидетель обвинения»? А это при чем?

– Ну как же, Леш, это ведь тоже Агата Кристи, как и «Мышеловка», – удивилась Настя.

– Так я совсем другую «Мышеловку» имел в виду, – пояснил он. – Я тебе про «Гамлета» говорил.

– Про «Гамлета»?! Леш, ты – гений! – радостно закричала Настя, одним глотком допив остатки остывшего чая из Лешиной кружки.