Смерть как искусство. Том 2. Правосудие

Так вот оно что… Вот, оказывается, что стояло за малоубедительными объяснениями Лесогорова насчет того, что ему нравится, как ставит Богомолов, и что он с детства обожает Арбенину. Не зря она тогда почуяла ложь, не зря предпринимала усилия, чтобы убедиться в том, что Артем говорит неправду. Она была права, ему позарез нужен был именно этот театр, потому что в нем… Нет, не скандальная ситуация, не конфликт, вот тут Настя ошибалась. В театре «Новая Москва» есть что-то. Или кто-то. И все затевалось исключительно ради того, чтобы этого «кого-то» спровоцировать, как пытался сделать принц Гамлет при помощи пьесы «Мышеловка». Лесогоров понимал, что то, что он затеял, очень похоже на шекспировский сюжет, он все время помнил об этом, «Гамлет» не шел у него из головы, он все время возвращался мыслями к пьесе… И постепенно в его голове вырисовывались и формулировались какие-то соображения, какие-то идеи, касающиеся трагедии Шекспира, но не имеющие никакого отношения к тому, что в реальности происходило в театре. Это были просто соображения, и Артем их записывал.

Как жаль, что она не догадалась сделать для себя копию первоначального варианта пьесы! Ведь в последнем варианте уже очень многое исправлено и изменено, а надо бы посмотреть, как выглядел тот материал, при помощи которого молодой журналист Лесогоров собирался устроить свою «Великую провокацию». Ладно, завтра с утра можно поехать к следователю Блинову, найти среди бумаг самый первый вариант и прочесть его, а пока есть смысл углубиться в стенограммы, ведь по этим текстам тоже можно составить достаточно полное представление о том, как выглядело «Правосудие» изначально.

Настя отпустила мужа спать и уселась на кухне со стопкой расшифровок. Когда она их просматривала в первый раз, то искала что-нибудь не связанное с репетициями и не нашла. Теперь же она читала тексты совсем иначе. И совершенно неожиданно обратила внимание на очень точные юридические формулировки, громоздкие, корявые, но принятые в официальном правовом поле, которые в ходе репетиций преобразовывались в привычные разговорные, но неправильные. Например, фраза: «Изготовила с помощью персонального компьютера предсмертную записку от имени Зиновьева» превратилась в слова: «Написала на компьютере прощальное письмо». И вот еще: «В судебном заседании подсудимая Зиновьева виновной себя в предъявленном обвинении не признала», а после правки фраза существенно сократилась и теперь звучала так: «От всего отказалась». Конечно, смысл понятен, но ни в одном приговоре таких слов не встретишь. И еще: «Таким образом, Зиновьева, действуя указанным выше способом при указанных выше обстоятельствах, совершила умышленное убийство своего мужа Зиновьева и инсценировала его самоубийство». Внесенная автором под нажимом актеров правка превратила эту длинную фразу в краткое резюме: «Вот так она его и убила».

И подобных примеров Настя обнаружила немало. Откуда же у Лесогорова появились такие точные формулировки? Обычно писатели, да и журналисты ими не пользуются, пишут попроще, чтобы было привычно и понятно, а зачастую просто и не знают этих правильных, выверенных юридических формул. Значит, у Лесогорова был консультант – профессиональный юрист. И его надо обязательно найти.

Настя задумалась. Какие еще есть варианты? Например, автором пьесы, настоящим автором, мог быть не Артем, а совсем другой человек, с юридическим образованием, может быть, из следователей, судей или прокурорских работников. А Лесогоров каким-то образом присвоил произведение и выдавал его за свое. Вполне возможно, история такие случаи знает. Кстати, это вполне может объяснять, почему он так легко и охотно соглашался на всевозможные переделки текста. А чего? Ему не жалко, это же не его детище.

Или вот такое объяснение: Лесогоров пользовался материалами реального уголовного дела и все формулировки выписал из настоящих юридических документов. Тогда надо непременно узнать, какое это дело, потому что преступником вполне может оказаться кто-то из фигурантов.

Надо проверять, надо все проверять. И не первоначальный текст пьесы читать, как Настя запланировала на завтрашнее утро, а ехать в Подмосковье, в город Шиловск, где жил и работал Артем Лесогоров.

Она выехала утром пораньше и уже к одиннадцати часам была в Шиловске. Найти редакцию местной газеты труда не составило, а вот прорваться к кому-нибудь из руководства оказалось делом непростым. Впрочем, выслушав небрежные объяснения на тему: «Он занят, он на совещании, у него планерка, он на выезде», Настя решила действовать проще и принялась искать дверь, на которой было бы написано что-то вроде «Криминальная хроника». Дверь нашлась довольно быстро, а за ней Настя обнаружила нежно целующуюся молодую пару. Она деликатно кашлянула, но парочку ее присутствие, казалось, не особенно смутило. Парень и девушка оторвались друг от друга, но позу не поменяли, так и оставшись сидеть в обнимку.

– А Сережи нет, – сразу заявила девушка, – он уехал и сегодня уже не вернется.

Сережа какой-то… Интересно, он кто? Начальник?