Смерть краскома (СИ)

Просто отсиживаться и толстеть не халявных харчах было перед самим собой стыдно, потому, когда через недельку наш партизанский быт наладился, малыми группами принялся народ выводить на диверсионные операции - уж больно место было удобным. Ведь на станции Тукум А/О Московско-Виндаво-Рыбинская ж.д. раздваивалась веткой на сам порт Виндаву и столицу Курляндии Митаву. А по первой ветке, как раз в разумной от нас отдалённости за станцией Церен разбегалась ещё узкоколейная Стендско-Виндавская ж.д. сеть. Нынче всё это построенное на русские деньги дорожное изобилие трудилось на германскую армию, и это безобразие требовалось хоть отчасти унять.

Первоначальные задания группам ставились не сложные, типа "Пойдёшь в деревню и отравишь колодец". Хотя с учётом специфики того, что жили в Курляндии не деревнями, а на хуторах или при имениях, имевших водозаборные колонки, ядом (которого и не имелось) мы не пользовались. Но вот в удовольствии из ближайшего леска расстрелять пяток расслабившихся на отдыхе в имении германских военнослужащих (желательно в званиях) не отказывали. Другим развлечением, были засады на мелкие обозики на дорогах. Сибиряки очень грамотно умели уходить лесами от преследователей, а стрелки старательно эту науку перенимали.

При нападении на спирто-крахмальный заводик, планировалось продукцией, бывшей повсеместно валютой, разжиться. Но помимо огненной воды наткнулись на складе готовой продукции ещё и на три ящика хозяйственного мыла, которое являлось валютой ещё более конвертируемой - давно уже все в бане только золой пользовались. Разумеется, и эту драгоценность прихватили, перед тем как поджечь стратегическое предприятие. Но в банный день на мыло поступили нарекания - оно не мылилось. Тогда только выяснилось, что очевидно так спиртовиков развели немецкие сапёры, всучив за шнапс очень похожий на мыло новомодный тол.

Добро выкидывать не стали, но отомстить обманщикам душа требовала, и решено было вернуть взврывчатку законным владельцам. Уже названная железка в дневном от нас переходе пересекала речку Джуксте, с приличным мостиком, на нем то и надумали злополучные ящики оставить - поедут старые хозяева на поезде и подберут. Разумеется, тащить груз пришлось, потея, но в той же речке и пот смыли, когда пришлось в студёную воду прыгать. Вагон с ценностями из подорванного поезда как раз в воде оказался, несмотря на половодье, товар почти не подмок. Мануфактура для пошива мундиров годилась и на прочую одёжку и обменивалась на мыло даже лучше спирта. Которым, правда, пришлось немного пожертвовать, прыская на слабо повреждённые вагоны, но иначе те разгораться не хотели. Зато когда занялись, то даже рваться стали - видно там и боеприпасы везли. О том, что заблокированную при аварии теплушку с охраной не поджигали доказывать не стану, но и запор ломать нам было некогда, да и опасно - в рядом расположенном вагоне снаряды могли рвануть. Значит либо выжили германцы, либо смерть приняли лёгкую и быструю.

Только в этот момент операцией руководил уже не я, а младший унтер-офицер Нанай. Меня сильно контузило при взрыве, вновь лично вздумал привязанный к иницирующей тол гранате шнур дёрнуть. Хоть замедление у неё было аж 16 секунд, но добежать до укрытия успел частично, волной и тряхонуло в спину, так, что вырубился. Это сколько ж штук сукна на телегу пришлось не доложить, что бы меня вывезти? Но народ корыстью пренебрёг, хотя и так обозик получался если не золотым, то позолоченным наверняка. Десятину атаманскую мне при дележе добычи не сократили, хоть я продолжал в отрубе пребывать. А ведь между собой ругались ожесточённо даже за оттенки фельдграу достававшегося габардина и молексина.

Привезли меня на базу ни живого, ни мёртвого - дышал, но глаз не открывал. Мазай смастерил наскоро бубен да принялся надо мной шаманить, что странно - результативно, я ожил. Оказалось, что и он дар имел, только его шаман и к ремеслу своему загодя обучал. Я же мало того что объект служения сменил, так и познавал всё эмпирически, в основном в моменты критические. В эту свою кОму моя душа из тела вырвалась и за кромку заглянув, смогла с ещё не растворившимися в биополе земли коллегами разных времён, тела которых смерть в округе приняли, пообщавшись даже опытом и знаниями обменяться.