Смерть перед свадьбой

– Почему ты решила, что леди Стэплфорд убили? – спросил Бертрам.

Мэри еще больше вытаращила глаза – мне показалось, они сейчас лопнут. Затем она перевела дыхание, полоснула по мне злобным взглядом и снова повернулась лицом к графу:

– Все дело в крысах, сэр.

– В крысах? – подал голос Браунли.

Мэри, до сих пор чудесным образом не замечавшая здоровенного полицейского, который скрючился, сложившись в несколько раз, на маленьком стуле, попятилась от неожиданности. Однако старший инспектор ободряюще улыбнулся ей, и уголки губ Мэри тоже поползли вверх.

– Ага, в крысах. Я выросла у дяди на ферме, потому что у мамаши нас было слишком много, она не могла всех прокормить в Лондоне. Так вот, дядя часто травил в доме крыс. Мышьяком. И твари эти помирали одна за другой. – Под конец голос Мэри обрел некоторую уверенность – она всегда открыто высказывала свое мнение, если не сомневалась в собственной правоте.

– То кошки, то крысы! – возопил граф. – Надеюсь, эта девица не пытается уподобить леди Стэплфорд грызунам?

Я видела, как напряглась спина Мэри, и поспешила вмешаться, чтобы подруга не бросилась отстаивать свою точку зрения.

– По-моему, об этом судить доктору, а не нам, – сказала я.

– Да, доктор Трип, – сказал старший инспектор Браунли, – как вы думаете, можно ли сравнить симптомы, проявившиеся у леди Стэплфорд, с симптомами крыс, умирающих от отравления мышьяком?

Трип оттянул пальцем воротничок, будто ему сделалось душно. Его очки воспользовались этим, чтобы соскользнуть с кончика носа, но он вовремя их поймал.

– Итак, доктор? – насупился граф.

– Да, доктор, каково ваше мнение? – добавил свой вопрос Бертрам.

– Э-э… – сказал Трип. – Не смогу ответить вам точно, пока не сделаю вскрытие, а лорд Стэплфорд дал мне понять, что это неприемлемо.

– Подобные решения должен принимать я, а не он. – Старший инспектор, встав со стула, выпрямился во весь немалый рост. – А пока извольте высказать свое предварительное мнение.

Доктор вжался спиной в оконное стекло.

– То, о чем вы спрашиваете, весьма вероятно… – пролепетал он.

– Трип! – рявкнул граф.

– … но я ничего не могу утверждать без вскрытия.

Полицейский обратил взор на Бертрама:

– Вы, сэр, тоже склонны считать, что это было убийство. У вас есть какие-нибудь предположения о том, кто мог отравить вашу матушку или хотя бы почему она привлекла внимание отравителя?

– Я понятия не имею, как у отравителей устроены мозги, – проворчал Бертрам. – Но если вас интересует, были ли у моей матушки недоброжелатели в этом Замке, могу сказать вам, что они с Ренаром Лафайеттом с давних пор питали друг к другу взаимную неприязнь. Их вражда началась еще до моего рождения.

– Не тот ли это Лафайетт, который дал показания, что у леди Стэплфорд была аллергия на устриц, ваше сиятельство? – спросил Браунли.

– Что за чушь?! – воскликнул Бертрам. – Моя мать была наполовину француженкой, она всю жизнь ела устриц!

Старший инспектор шагнул к столу графа:

– Сдается мне, это дело не такое очевидное и простое, каким казалось поначалу. Я пришлю полицейскую карету за телом леди Стэплфорд и получу у коронера ордер на вскрытие. Прошу всем оставаться в Замке, его никто не должен покинуть – ни семья владельцев, ни гости, ни прислуга. Поскольку час уже поздний, я вернусь завтра с сержантом, и мы начнем опрашивать всех, кто может что-то знать, чтобы как можно скорее раскрыть это дело.

– Я позвоню главному констеблю[20]! – пригрозил граф.

– Как вам будет угодно, – кивнул Браунли. – Я и сам с ним поговорю. – Он наконец водрузил шляпу на голову, кивнул всем собравшимся и попросил Роббинса оказать ему любезность – проводить до выхода, – чем дворецкий охотно воспользовался, чтобы сбежать подальше от графа, багрового от ярости.

Едва они ушли, Крысоморд набросился на Мэри:

– Убирайся прочь! Иди работай. Я поговорю с твоим хозяином!

Мэри подхватила юбки, а через секунду ее и след простыл.

– А ты, Трип? Ты смеешь называть себя доктором? – бушевал граф. – Да ты шарлатан распоследний! Коновал! Сопляк! Олух царя небесного! Я сделаю так, чтобы ты больше никогда в жизни не получил работу в этих краях. Тупица! Дубина неотесанная! Теперь вся эта толпа останется в моем замке, тут будут рыскать полицейские, а у нас еще чертова свадьба на носу!

Бертрам громко кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Мне так жаль, ваше сиятельство, что смерть моей матушки причинила вам столько неудобств, – произнес он ледяным тоном. – Можете не сомневаться, я так же, как и вы, не желаю оставлять ее в этом Замке, а равно отдавать полиции, и при первой же возможности перевезу в фамильную часовню. При этом я не намерен стоять в стороне и сделаю все, чтобы ее убийца не ушел от правосудия, даже если это помешает предстоящим свадебным увеселениям. Надеюсь, по зрелом размышлении вы согласитесь, что я прав.

С этими словами Бертрам развернулся к графу спиной и предложил мне руку, а я была безмерно счастлива сбежать вместе с ним.

Глава 22. По ком не звонил колокол