Смерть по-соседски

Бывших киллеров, с некоторым удовлетворением поправил я себя. Больше они никого не убьют, твердил я, но это мало успокаивало. Германа уже не вернуть, и я только сейчас начинал понимать, как много для меня значил этот человек. Гера служил напоминанием о нашей юности, когда максимум о чем беспокоишься, это о невыполненном домашнем задании, и таким оставался всегда. Жизнелюбие и открытость настолько гармонично сочетались в этом большом человеке, что иногда я просто не мог скрыть удивления, как это ему удается процветать, если он абсолютно не приемлет обман и прочие торговые хитрости. На что он всегда отшучивался и говорил, что лучше дурить поставщиков, чем потребителей. Иногда мне казалось, что он не все договаривает о своих делах, которые пытался представить простенькой схемой: купил – продал – нажился, но никогда не спрашивал, понимая, что если он не говорил раньше, то вряд ли скажет теперь. Возможно, он проделывал какие-то мелкие контрабандные делишки на таможне, провозя какие-то запрещенные товары, – я не знал и, если честно, не очень-то и интересовался.

За стеклами такси проносились дома, магазины, люди со своими мелкими, как мне казалось, проблемами, и никому из них не было дела до моих проблем, как, впрочем, и мне до их. Такова жизнь большого города, а если это еще и самый большой город страны, тут и говорить нечего. Я ехал и думал, что даже не узнаю, где и когда похоронят моего друга, с которым еще сегодня пил коньяк и которого больше никогда не увижу. Мысли плавно переключились на его сына, и, вспомнив о фотографии, я достал ее из портфеля.

Неверный свет, падающий в окна движущегося автомобиля, бликовал на стекле, под которым лежала фотография мальчика, и я вынул ее из рамки. Нет, ну вылитый Герман! Я перевернул фотографию и увидел сзади надпись, выведенную детским почерком:

«Дорогому и любимому папе от меня. Париж, Диснейленд, 2016 год». Фотографии было уже четыре года, и я задумался, почему Гера возил с собой именно ее. Так и не найдя ответа, я вставил фотку обратно в рамку и убрал ее в портфель. Водитель прервал мои размышления:

– Профсоюзная, командир. Какой дом?

Я назвал ему точный адрес сауны и вспомнил, что администратор просила позвонить, когда подъеду. Я спросил у таксиста, есть ли у него телефон, и он молча протянул старенькую «Нокию». Дозвонившись, я сообщил, что буду через минуту, на что мне пообещали самую теплую встречу. И действительно, когда такси свернуло в полутемный двор, из темноты навстречу шагнула высокая как жердь и такая же худая молодая женщина. Осведомившись, не Валентин ли я, и получив утвердительный ответ, она посоветовала отпустить машину, потому что я уже приехал. Я расплатился с таксистом, он пожелал мне «счастливо отдохнуть». Фраза, которая не имела никакого смысла, по крайней мере для меня. В самом деле, как можно «счастливо отдохнуть»? Можно быть счастливым, а можно просто отдохнуть, но не в бане же? Хотя, может, я и не прав.

Сауна оказалась не такой роскошной, как ее описывали, но этого и не требовалось. Обозначив данное несоответствие, я для виду поторговался и, согласившись на цене пятьсот долларов за всю ночь, отказался от услуг «массажисток», сказав, что буду очень признателен, если она приготовит мне какую-нибудь вкусную и здоровую пищу. И заплатил еще сотню, чем сразу поднял настроение, приунывшей было администраторше, решившей, что я не тот клиент, которого она жаждала увидеть.

Я обосновался в довольно большой зале, в которой было все. И диван, обитый кожей молодого дерматина, и большой настенный телевизор, и музыкальный центр, и бар с напитками, на которые я так и не удосужился взглянуть, заказав дорогой коньяк, потратив на это еще одну сотню. Подобревшая в несколько раз высокая и худая женщина пообещала, что коньяк будет самым настоящим, и, поинтересовавшись еще раз насчет девочек, получила твердый отказ, после чего удалилась и не пытаясь скрыть радостной улыбки. Наверное, подсчитала, сколько ей удастся утаить от хозяина заведения за счет моего ужина.

Оставшись один, я заперся и первое, что сделал, это прошел в сауну. Разогревшись, я долго стоял под холодным душем, пытаясь привести в порядок царящий в голове и душе сумбур. Выйдя из душа, я услышал стук в дверь, подошел и, не открывая, спросил:

– Кто?

– Это я, Надя. Администратор. Ваш ужин готов.

Накинул на себя чистую простыню, открыл дверь. За ней действительно стояла «жердь», держа в руках огромный поднос с различными закусками. Она быстро разложила все это хозяйство на столе и, посмотрев на меня, сказала:

– Сейчас принесу мяса жареного. А может, вам первого хочется? Борща, настоящего украинского?

– Нет, спасибо, – я вежливо отказался.

– Жаль, хороший такой борщец получился. Для себя готовила.