Смерть титана. В.И. Ленин

Я старательно растолковывал это и в своей предсъездовской книге, и беседуя с делегатами в кулуарах. В конечном счете большинству из них уезжать в Россию и вести там свою постоянную, изнурительную работу. Задача обороняться и наступать со всех сторон. Было бы величайшей ошибкой строить партийную организацию в расчете только на взрыв и уличную борьбу или только на поступательный ход серой текущей работы. Это тоже одна из тенденций наших многочисленных теоретиков. Однако, на мой взгляд, мы должны всегда вести будничную работу и всегда быть готовы ко всему, потому что предвидеть заранее смену взрывом периода затишья часто бывает почти невозможно. В самодержавной стране кипящая волна гнева может немедленно подняться только от одного набега царских янычар. От нехватки дешевого хлеба в петроградских лавочках, как было в семнадцатом. Волна забастовок, пулеметный полк, расстрел демонстрации. А мы «в серой текущей работе»?…

Но и саму революцию не следует представлять себе в форме единичного акта. Эдакий взрыв с факелами и баррикадами. Она виделась мне в форме нескольких быстрых смен достаточно серьезных событий или менее сильного взрыва и более или менее долгого затишья. Поэтому нужна такая партийная работа, которая и возможна и нужна как в период затишья, так и в период взрыва. Нужна, выражаясь совсем просто, политическая агитация, причем агитация, объединенная единым импульсом по всей России, освещающая все стороны жизни, направленная в самые широкие массы. А эта работа немыслима без общерусской, часто выходящей газеты. Сеть агентов — увы, опять сорвалось у меня с языка это ужасное слово «агент», так режущее демократическое ухо! — итак, сеть агентов, складывающаяся сама собой, по постановке и распространению газеты не должна сидеть и ждать лозунга к восстанию, этим агентам надо было творить такое регулярное дело, которое гарантировало бы наибольший шанс успеха в случае восстания, вплоть до всенародного вооруженного.

Но до всенародного вооруженного восстания еще далеко. Еще только отшлифовывались основные принципы организации. Я четко их перечислил в книге «Что делать?» и безо всякого смущения, как и подобает публицисту и пропагандисту, оружие которых в том числе и повтор, привожу еще раз:

«Без десятка талантливых, испытанных, профессионально подготовленных и долгой школой обученных вождей, превосходно спевшихся друг с другом, невозможна в современном обществе стойкая борьба ни одного класса».

И вот я утверждаю:

1) ни одно революционное движение не может быть прочно без устойчивой и хранящей преемственность организации руководителей;

2) чем шире масса, стихийно вовлекаемая в борьбу, составляющая базис движения и участвующая в нем, тем настоятельнее необходимость в такой организации и тем прочнее должна быть эта организация;

3) такая организация должна состоять, главным образом, из людей, профессионально занимающихся революционной деятельностью;

4) в самодержавной стране, чем более сузить состав организации до участия в ней таких только членов, которые профессионально занимаются революционной деятельностью и получили профессиональную подготовку в искусстве борьбы с политической полицией, тем труднее «выловить» такую организацию и тем шире будет состав лиц из рабочего класса и из остальных классов общества, которые получат возможность участвовать в движении и активно работать в нем. Десяток испытанных, профессионально вышколенных не менее нашей полиции революционеров централизуют все конспиративные стороны дела.

Полагаю, что многие из приведенных выше соображений, в принципе, будут актуальны еще долгое время. Моему будущему читателю я предоставляю возможность сопоставить его собственное время с моими организационными правилами классовой борьбы. Если, конечно, читателю есть с кем бороться.

Итак, с набором мыслей, опубликованных в «Что делать?» — книга готовилась к съезду загодя, утверждалась на заседании группы «Искры», засылалась в Россию, но тем не менее большинство делегатов увидели книжку, только попав за границу, — я и мои единомышленники пришли на съезд. Думаю, что мои идейные противники и союзники не до конца представляли сумму организационных идей, заложенных в тексте. Слово «организационных» сорвалось у меня не случайно.

Но закончим с моей книгой.

Будет неправильно, если я не остановлюсь на некоторых, может быть, и известных эпизодах съезда, разделивших его на два крыла, на две фракции: большевиков и меньшевиков. Не буду касаться всех нюансов послесъездовской настырной и демонстративной борьбы меньшевиков против большевиков при лояльности последних. Вместо того чтобы стоически принять положение вещей, а потом постараться выправить положение работой, меньшевики начали цепь интриг.